Гримм выли уже совсем рядом, но Рейвен едва слышала их, оглушенная грохотом собственного сердца. Яркие солнечные лучи озарили поляну, пробившись сквозь покров редеющих туч, но она видела перед собой лишь скорбное лицо, грустную улыбку и пылающий город в зрачках. Заглянув ей в глаза и прочитав в них ответ, ее учитель отступил на шаг.
— Гримм уже рядом. Ты знаешь, что дОлжно сделать, Охотница.
"Пока ты все еще Охотница…" — так и повисло в воздухе не сказанным, но всеми услышанным.
Первый Беовульф выбежал на поляну… и сверкнувшая молния обратила его в пепел, пробив навылет и расколов дерево позади. С усилием, чувствуя, как хрустит напряженное как натянутая струна тело, расправив плечи, Рейвен шагнула вперед, мимо посторонившегося Озпина и легко взмыла в воздух, призывая пламя. Десятки тонких огненных змей собрались перед ней в клубок, шипя в извечной злобе и плюясь сверкающими искрами, напружинились, готовясь к прыжку… и мир взорвался нестерпимо белым ревущим потоком, сметя стадо Голиафов, как ребенок сметает со стола игрушки. Вся мощь Весенней Девы, хранившая Королевства сотни лет, обрушилась на Изумрудный лес, испепеляя, выкорчевывая с корнями, перерывая и оставляя после себя лишь изгрызенную воронками пустошь.
Рейвен умела превращать страх в гнев. И не было на свете еще ни одного Гримм, который смог бы устоять перед одной из четырех Дев Ремнанта.
Когда твари кончились, она повернулась к учителю, весь бой тихо простоявшему в стороне, даже не подобрав трость. Клубок огненных змей вновь собрался на протянутой ладони, готовый испепелить Вечного… и бессильно потух, когда рука опустилась, повиснув плетью, а следом на землю упал меч, обиженно звякнув, ударившись о похожий на клык камень, торчащий в центре поляны. "Подчиняйся моим приказам. Действуй им наперекор. Следуй за мной. Беги от меня. Защищай меня. Убивай меня. Делай, что хочешь, Рейвен, — каждый из этих путей ведет меня к цели" — набатом билось у нее в ушах.
— Что я должна буду сделать? — прошептала она, спустившись поближе.
— Она придет к тебе, когда будет уверена в победе, прямо перед или сразу после начала конца. Придет она убивать тебя или вербовать, ты встретишься с ней лично и когда это произойдет — ты приведешь ее сюда. Я знаю, твое Проявление позволяет перемещаться не только к людям, но и в место… пусть даже в этом случае требования для эмоциональной связи куда строже. Я сделаю так, чтобы с этим местом у тебя были связаны очень… сильные эмоции. И тогда…
Он бросил ей что-то металлическое, тускло сверкнувшее золотом на вновь освобожденном от власти туч солнце. Выхватив предмет из воздуха, Рейвен разжала ладонь, разглядывая массивный золотой крестик, символ Братьев-Близнецов: разрушение и созидание, скрещиваясь, порождали Человечество.
— Это детонатор. Здесь, под землей, есть бункер — в нем столько Праха, что хватит на десяток таких, как она. Если тебе повезет, ты даже успеешь сбежать. Когда это произойдет… что бы там ни было, счет пойдет на дни, недели и месяцы, новой Салем потребуется время на то, чтобы сожрать свое новое воплощение, разобраться в происходящем и вернуться в игру — от нескольких месяцев до нескольких лет. Тогда все, что мне останется — найти Выбор и… сымпровизировать.
Рейвен вновь коснулась живота. Неожиданно разозлившись на куртку, что мешала ей дотронуться до дочери, рывком разорвала ее, мягко погладила бронзовую кожу… и содрогнулась всем телом, когда крохотная жизнь, растущая внутри, пошевелилась, в самый первый раз толкнув живот изнутри, будто отвечая на прикосновение. Сжав в кулаке крестик так, что ногти глубоко впились в ладонь, она сжала зубы, давя слезы, и сипло выдохнула единственное, что ей оставалось:
— Хорошо.
"Может, у меня получится придумать что-то после побега…"
Опустившись на землю, она покорно ждала, засунув крестик в карман и обеими руками обхватив живот, в глупой попытке защитить дочь от древнего монстра, тяжелой, неровной походкой шагающего навстречу. Содрогнувшись еще раз, она сжалась, когда он остановился рядом, коснулся щеки и тихо прошептал, будто боялся, что кто-то подслушает:
— Мое Проявление — манипуляция разумом. Я помогу тебе сделать все так, чтобы все поверили, приглушу боль — ты будешь чувствовать себя правой. Когда Разрушение окажется напротив — ты вспомнишь все, поймешь, что должна сделать.
Рейвен зажмурилась, когда последняя линия обороны: притвориться что согласна, следовать приказам, а самой в это время — искать выход, пала. Она должна была знать лучше, когда думала, что может переиграть Озпина хоть в чем-то.
— Позаботься о Янг, — единственное, о чем она попросила.
— Даю слово. Знай, я бы никогда не попросил тебя о жертве, которую не готов принести сам. Когда ты уйдешь, я сделаю тоже самое и с собой — я не могу позволить себе передумать.
Как будто ей было не плевать.
— Мне жаль.
— Надеюсь, ты действительно сдохнешь, Озпин.
— Я тоже, Рейвен. Я тоже…
…Глубоко, прерывисто вдохнув, Рейвен с трудом протолкнула в перехваченное судорогой горло колючий зимний воздух, отшатнулась от монстра, оказавшегося даже страшнее, чем она думала раньше, выронив меч, попятилась спиной вперед.
— Прости, Вороненок… — сказало чудовище, даже не пытаясь освободиться из ледяного плена. — Ко мне она пришла первому. Мне пришлось делать все самому.
Прежде, чем он успел сказать что-то еще, монстра от нее загородила Вернал. Наставив оба дробовика на скованного врага, она обернулась через плечо, ошарашенно расширив глаза, когда увидела свою железную наставницу бледной и дрожащей, мелкими судорожными вдохами пытающейся заставить себя дышать.
— Ты в порядке?!
— Ей просто нужно немного времени, дево…
— Завали! — рыкнула Вернал. — Рейвен!
И тут она наконец справилась с дыханием, взяла под контроль обезумевшее сердце и прохрипела единственное, что сейчас имело значение:
— Янг?..
— Я сдержал слово, Вороненок. Прямо сейчас у твоей дочери шансы выжить больше, чем у всего человечества.
________________________________________________
З.Ы. Да, я знаю, в первой части уже была глава с таким названием. Да, я специально!
Глава 22. Когда ты знаешь зачем
Поднявшись на ноги, Рейвен скривилась от острой боли, едва не расколовшей голову. Замерев на мгновение, пережидая приступ, она подобрала меч, обошла Вернал и приставила клинок к горлу Озпина. Она чувствовала себя… очень странно. Будто… раздвоенной. Воспоминание, разбуженное директором, меняло все… и не меняло ничего.
— А теперь назови мне причину, по которой я не должна убить тебя, старый ублюдок.
Чудовище все еще было сковано волшебным льдом, но Рейвен не строила иллюзий — он до сих пор не освободился лишь
