Часть первая

Из глубины

Не хватает дыхания, пот слепит глаза, Марина утирает лоб ладонью – и чуть было не пропускает удар: крепко сжатый кулак проносится в каком-то миллиметре от уха. Марина подныривает и, выпрямившись, хватает Олю за воротник. Теперь они стоят, тяжело дыша. Марине хорошо видно, как раздуваются Олины ноздри, дрожат на белесых бровях капельки пота, хлопают редкие короткие ресницы. Без макияжа ты не так уж и хороша, со злостью думает Марина и, рывком оторвав Олю от пола, швыряет через бедро. Оля пытается перекувыркнуться, но Марина успевает поймать ее руку и резко дернуть вверх. Оля от боли визжит – и тут же удар гонга прекращает поединок.

– Бросок у тебя, Петрова, всегда был неплохой, – говорит тренер, – а над защитой надо еще работать.

– Знаю, – бурчит Марина.

Как всегда: вместо поздравления с победой – очередные поучения. Черт, если б она занималась об-гру с детства, как Гоша или Лёля, любого бы здесь уделала. А так приходится наверстывать, держать себя в форме: каждое утро – жара, дождь, снег – десять кругов по стадиону, каждый день – два часа в качалке, пять тренировок в неделю, каждый месяц – обязательные факультетские соревнования. Да уж, не этого Марина ждала, когда согласилась пойти в Академию! Думала, легко обставит всех на курсе – как-никак, таким опытом не каждый взрослый разведчик может похвастаться! Фактически самостоятельный переход, посещение минимум трех мертвых миров, несколько настоящих сражений! И это не считая отличного знания инглийского и банамского!

Оказалось, однако, что уметь бегло говорить на мертвых языках и отлично их знать – вовсе не одно и то же. Весь первый курс они писали бесконечные письменные работы, совершенствуясь в дипломатическом инглийском, и тут богатый запас разговорных выражений Марине только мешал. То и дело вместо «прибыть» она писала «ввалиться», а вместо «упокоился» – «откинулся».

С мертвыми языками была еще одна проблема: дома они забывались так же быстро, как выучивались в Заграничье. Марине еще повезло, она-то не прекращала занятий – а вот Лёва в выпускном классе неожиданно выяснил, что в своем инглийском откатился на несколько лет назад. Хорошо еще, что вовремя спохватился.

Зато у Марины отлично пошла МУА – мертвая урбанистика и антропология: надо было выучить наизусть карты десяти крупнейших мертвых городов и уметь говорить о различиях в бытовой культуре разных мертвых областей. Вот тут-то и пригодился Маринин опыт Заграничья, и к тому же она подсуетилась и вызвалась писать курсовую по Вью-Ёрку.

Ну конечно, на занятиях по ТиПП – теории и практике перехода – Марина всегда могла блеснуть знанием методов трансграничного перехода: от самых древних, связанных со звездой и жертвоприношениями, до суперсовременных, типа мандельбротов, впервые появившихся у мертвых, но недавно построенных и у нас по чертежам, добытым учеными шаманами. И это не говоря про тонератор или магнитные свечи.

Надо сказать, прочитав учебник – совершенно секретный, как и все остальные книги в Академии, – Марина была даже разочарована: она знала почти все, кроме разве что специальных методов, используемых мертвыми колдунами, но они были описаны крайне общо: предполагалось, что живым они не нужны. Практические занятия разочаровали еще больше: считалось, что студенты первых курсов пока недостаточно готовы к переходу, и целый год они учились посылать трансграничный сигнал SOS. Мол, если вы случайно окажетесь в Заграничье, сможете выйти на связь.

Научиться посылать трансграничный сигнал было не очень сложно: надо сконцентрироваться, как при переходе с помощью тонератора, прицелиться и посылать ментальные сигналы. Предполагалось, что из Заграничья можно попытаться связаться со своими, сконцентрировавшись на эмблеме Учреждения, а если вдруг кому-нибудь понадобилось бы послать сигнал отсюда, надо было использовать фотографии мертвых городов. Зачем тратить на это весь второй курс, Марина так и не поняла.

Лучше бы чаще ходили в тир! Стреляла Марина хорошо, а на теоретических занятиях еще и выучила все марки и калибры стрелкового оружия. Выяснилось, например, что у «Хирошингу-2001» самый крупный пистолетный калибр.

МУА и ТиПП радовали Марину, а вот с остальными предметами было нелегко: она даже боялась, что провалит сессию, но зимой с первого раза сдала все экзамены, и сдала довольно неплохо – хотя все равно по итогам заметно уступила Оле Ступиной.

Это, конечно, была главная подлость: прийти первого сентября в Академию и обнаружить ту самую Ступину, с которой они когда-то вместе учились в двадцать девятой школе.

Зубрила, зазнайка и подхалимка, давний Маринин враг. Едва ее увидев, Марина поняла, что за три прошедших года Ступина изменилась, но осталась такой же противной.

Марина помнила Олю тихой пай-девочкой – вечно поддакивала учителям, тихо стучала на одноклассников. Теперь Ступина превратилась в наглую девицу, которая использовала кричащий макияж и короткие обтягивающие платья так же, как в школе использовала подхалимаж и зубрежку.

На первой же вечеринке Оля заявила вившимся вокруг нее парням, что ее звали в школу манекенщиц, но она выбрала Академию.

– Зачем же? – не сдержавшись, спросила Марина.

– Чтобы ездить в Заграничье, – ответила Ступина, – и привозить оттуда побольше мертвых шмоток. Зачем же еще?

– Да уж, манекенщицы в Заграничье ни к чему, – буркнула Марина. – Там и своих хватает.

Оля в ответ победно улыбнулась, вытянув длинные ноги поперек комнаты.

Эту манеру глядеть на Марину с легким сочувствием Оля сохранила до третьего курса. Когда они оказывались вместе в раздевалке, Оля по полчаса вертелась перед зеркалом, бросая на Марину жалостливые взгляды – дескать, не всем повезло с фигурой, что уж тут поделать! Вообще-то, Марина вовсе не считала себя дурнушкой, но под этим взглядом сразу терялась. В такие минуты ей больше всего хотелось размахнуться и врезать Оле – без всяких правил об-гру, судей и финального гонга.

Поэтому Марина не спешит в раздевалку после боя. Просит тренера еще раз показать приемы защиты, но то и дело поглядывает на большие стенные часы. Когда до следующей пары остается всего пятнадцать минут, она говорит:

– Простите, у нас сейчас семинар по идебору, а Александр Львович не любит, когда опаздывают.

Тренер кивает – полковник Дружинин, старый борец идеологического фронта, действительно терпеть не может опозданий. Студенты его недолюбливают, считают старомодным занудой, но Марина знает, что как раз на его занятиях можно узнать много интересного – если, конечно, отсеять ерунду, которую он время от времени говорит.

Когда Марина выходит из душа, Ступина уже стоит в дверях раздевалки.

– Чего-то ты долго сегодня, Мариночка, – говорит она. – Смотри, не опоздай на идебор.

Бросив прощальный взгляд в зеркало и поправив прическу, Оля удаляется, цокая каблучками италийских сапожек.

Вот ведь дрянь,