Перемирие. Они кричат, требуют, чтобы Шесть-Пальцев прекратил свои глупости, вел себя прилично, и вообще, где, как он думает, он находится?
В этот момент раздается голос профессора Боннера, он так легко перекрывает царящие в зале хаос, шум и гам, словно в груди у него спрятан звукоусилитель:
– Прекратите! – гремит он. – Дайте ей сказать!
Голоса тут же умолкают, все в зале замирают как вкопанные. Взгляды обращаются на профессора Боннера, этого огромного бородача с иссиня-черной кожей. Он стоит посреди зала и излучает невероятную уверенность и авторитет. Против такого не попрешь.
Профессор оборачивается.
– И отпустите моего сына, – командует он охранникам в глубине зала. – Это был всего лишь отвлекающий маневр, можно было бы уже и догадаться.
Они ошарашенно выполняют приказ и отпускают Пигрита. Профессор протискивается по рядам к центральному проходу и продолжает:
– Ну что же, пускай расскажет, что всё это означает. – Он жестом указывает на трибуну. – Прошу.
Никто не возражает ему. Даже я. Я тоже послушно иду к трибуне, как есть, мокрая насквозь. Мои босые ноги шлепают по полу и оставляют влажный след на деревянном полу.
Сейчас, когда я оказалась там, куда так стремилась, у меня внутри всё сжимается, а ноги становятся как желе. Да, я обещала рассказать людям воздуха о том, что происходит в море, и, когда я давала такое обещание, этот пункт казался мне самой простой частью плана. Но сейчас я замечаю, что это вовсе не так уж просто.
На меня, полуголую девочку с ракушками в волосах, смотрят сотни глаз, и это только те, кто сидит в зале. Сколько человек смотрят сейчас на меня по всему миру? Лучше мне и не знать!
С ума сойти, не прошло и пяти минут, как я вылезла из воды, а во рту уже совершенно пересохло. Я не смогу говорить. Не смогу выдавить из себя ни звука. Весь мой прекрасный план полетит из-за этого в тартарары, а для меня самой всё кончится в отделении полиции.
Вот трибуна. Это не такая трибуна, за которую можно схватиться или за которой можно спрятаться, это изящная конструкция из тончайшего прозрачного пластика. Микрофоны такие крошечные, что их почти не видно, их подставки не толще волоса.
Докладчица отходит в сторону, выключает голограмму. Тихонько гудевший проектор замолкает, и в зале вдруг наступает такая тишина, что мне кажется, всем должно быть слышно, как сильно стучит мое сердце.
Все глаза направлены на меня, а у меня внутри не ничего, кроме паники. Такого ужаса я не испытывала даже тогда, когда Высокий-Лоб привязал меня к столбу и бросил на произвол судьбы. Даже тогда, когда на нас падали бомбы, когда за нами гнались дроны.
Мысль о бомбах заставляет меня вспомнить, что Всегда-Смеется, моя лучшая подруга, потеряла ребенка, а вместе с ним и свой смех. Я вспоминаю Белый-Глаз, которая приняла меня в свое племя и умерла от ран, которые ей нанесли бомбы охотников. От этих воспоминаний во мне просыпается гнев, а гнев выводит меня из оцепенения.
Я встаю к трибуне и оглядываюсь по сторонам. Вижу Пигрита, он ободряюще кивает мне и поднимает вверх большие пальцы. Вижу его отца, который благосклонно мне улыбается. Наконец вижу Шесть-Пальцев, в его взгляде читается что-то такое, что придает мне храбрости.
– Меня зовут Саха Лидс, – начинаю я. – Воз-можно, кто-то из вас уже слышал обо мне – я та самая девочка из Сихэвэна, которая может дышать под водой.
Все по-прежнему не сводят с меня глаз, но теперь, когда начало положено, слова льются сами по себе. А напряженное внимание публики внезапно ощущается как вызов, требование продолжать.
– Конечно же, каждому из вас очевидно, что этой способностью я обязана масштабным генетическим манипуляциям, вмешательству, существенно выходящему за рамки того, что сегодня практикуется или допускается в мире, – продолжаю я. – Но вот чего вы, скорее всего, не знаете: этот генетический эксперимент провели больше ста лет назад. – Мне кажется, я слышу каждый удивленный вздох, каждое выражение удивления, даже самое тихое. – В первой половине прошлого столетия, до Энергетических войн, корейский ученый по имени Ён Мо Ким в условиях строжайшей секретности осуществил проект, целью которого было ни много ни мало создание нового человеческого вида – homo submarinus. Этому виду предстояло заселить морское дно. Замысел Ён Мо Кима был раскрыт, его арестовали, но его созданиям удалось бежать в океаны, где их потомки живут и по сей день. – Я оборачиваюсь и показываю на огромный аквариум, где парят в воде мои отважные субмарины: Плавает-Быстро, Больше-не-Смеется, Умелый-Плетельщик, Одна-Нога, Полоска-на-Животе, Послушный-Послушный, Длинная-Женщина, Двенадцать-Жабр… – Это лишь некоторые из них. Среди этих людей я прожила последние два месяца. Мы вместе ловили рыбу и ели водоросли, катались на Восточно-Австралийском течении, обследовали Большой Барьерный риф и делали много чего еще. – Я снова поворачиваюсь к зрителям в зале. И к камерам. – Но сюда я пришла не для того, чтобы поделиться впечатлениями о путешествиях. Я пришла, потому что настала пора раскрыть тайну людей воды, как они сами себя называют. На протяжении более ста лет почти никто не знал об их существовании. Вы тоже не знали – по крайней мере, большинство из вас…
Пока мы плыли через аквариум, я продумывала слова, которые собиралась произнести, но сейчас внезапный импульс заставляет меня отойти от намеченного плана и задать вопрос:
– Есть ли в этом зале представители подводной промышленности?
Пауза. Я окидываю взглядом зрителей. Кое-где неуверенно поднимаются руки.
– Ваши концерны, – продолжаю я, – уже давно знают о существовании людей воды – субмаринов, их называют еще и так. И с тех самых пор, как вы о них узнали, вы боитесь, что в один прекрасный день в голову субмаринам придет мысль заявить о своих правах на морское дно. Подобные притязания имели бы неплохие шансы в международных комитетах и судах. Несмотря на то что подводная промышленность существует давно, люди воды появились раньше. И их признание принесло бы ощутимый ущерб бизнесу – по крайней мере, так считают некоторые люди в руководстве концернов. – Я снова вспоминаю Джеймса Тоути. Очень к месту, одна мысль о нем заставляет мой голос звучать резче и увереннее, именно так, как надо. – И вот эти люди, придерживающиеся таких взглядов, – продолжаю я, – создали тайную организацию, целью которой является полное и скорейшее уничтожение субмаринов. Именно это сейчас, в это самое время, и происходит у побережья Австралии. Там курсируют корабли подводных концернов, которые при помощи радаров, подводных дронов и морских бомб вот уже три недели охотятся
