– Ты была права, здесь мы в безопасности, – признаёт Одна-Нога, после того как дрон скрылся из виду. – Но чем же мы тут будем питаться? Этими немногочисленными рыбешками?
Я невольно ухмыляюсь. Представляю себе, как мы поедаем аквариумных рыбок и люди на конференции постепенно замечают, что аквариум, некогда такой пестрый, совсем опустел.
– Об этом я сейчас позабочусь, – отвечаю я. С этими словами я всплываю и вылезаю из резервуара.
На этот раз мне совсем не хочется выходить из воды. Я забираю рюкзак и планшет, сажусь по-турецки и первым делом звоню Пигриту.
Судя по тому, как быстро он отвечает, он ждал моего звонка.
– Извини, – говорит он. – Но до вас мне не добраться. Тут меры безопасности, понимаешь?
– Это ничего, – отвечаю я, – мы уже сами добрались до резервуара.
– Отлично. Зато я разыскал Джеймса Фарнсворта и его сына Леона. Провел их внутрь… ну, на самом деле мне папа помог. Ты же знаешь, он умеет быть убедительным.
Я улыбаюсь. О да, это я знаю. Наверное, отличное было зрелище, когда профессор Боннер в пух и прах разнес охрану на входе. Профессор и Шесть-Пальцев выглядывают из-за плеча Пигрита, Шесть-Пальцев машет мне рукой.
– У нас полная машина еды, – говорит его отец, – но что касается доступа в технические помещения, тут мы бессильны. Может, вечером, когда закончится заседание…
– Вообще, может, и к лучшему, что всё перекрыто, – говорит Пигрит. – Так вас точно никто не увидит. Я и так чуть со смеха не лопнул от одной мысли, что вы прячетесь именно в аквариуме, в главной достопримечательности «Купола»…
Может быть, именно это его замечание оказывает на меня такой эффект, но вдруг, в этот самый момент, мне становится совершенно очевидно, что я упускала из виду всё это время. Решение лежит на поверхности! Стыд и позор, что эта идея пришла мне в голову только сейчас.
Я еще раз открываю план первого этажа «Океанского Купола», на нем огромная сцена и аквариум вокруг. Внимательно читаю надписи, включая самые мелкие. А потом сообщаю Пигриту, что мы будем делать. И предупреждаю, что для этого мне понадобится лестница.
43
– Саха! – в ужасе кричит мистер Фарнсфорт. – Ты же на самом деле не собираешься так поступить?
Я уверяю его, что именно так поступить я и собираюсь.
– Ни в коем случае! – Он вне себя вырывает планшет у Пигрита из рук. – Саха! Я понимаю, что ты сейчас в сложном эмоциональном состоянии и тебе кажется, что нужно, как говорится, хвататься за последнюю соломинку, но ты не можешь сделать то, что задумала. Этим ты нарушишь основной принцип «Гипъюн Чингу»!
– Насколько мне известно, основной принцип «Гипъюн Чингу» – помогать субмаринам выжить.
Он нетерпеливо отмахивается.
– Да, само собой. Но второй по важности… Смотри, принципы, которыми руководствуется наша организация, были тщательно продуманы. И сохранялись на протяжении ста с лишним лет, даже в таких экстремальных ситуациях, как Энергетические войны.
– Мистер Фарнсворт, – возражаю я, – я выросла в неотрадиционалисткой зоне. Я не могу больше слышать слово «принципы».
– Ну назови их как хочешь. Хоть стратегиями. Суть в том, что ты не можешь просто взять и выкинуть на помойку опыт многих поколений. – Он прочищает горло. – И потом, этим ты не поможешь субмаринам.
– Напротив, – отвечаю я. – Только так я и могу им помочь. – Я смотрю мимо него, на Шесть-Пальцев, который стоит за спиной отца. – А ты что думаешь?
Он растерянно надувает щеки.
– Я не знаю. Я понимаю твою логику, но… это ведь противоречит тому, чему нас учили Великие Родители, не так ли?
В принципе, мне плевать, что они об этом думают. Им не удастся помешать мне осуществить мой план, и отговорить меня они тоже не смогут. Для меня совершенно очевидно, что это единственный путь, другого просто нет. И всё случится сегодня. Сейчас. Потому что второй такой шанс может не представиться никогда.
– Пигрит? – всё-таки спрашиваю я. – А ты как считаешь?
Он приподнимает брови.
– Ты хочешь сказать правду. О чем же тут спорить? – И он широко улыбается: – А лестницу я раздобуду, не переживай.
– Спасибо, – отвечаю я и вешаю трубку. Выключив планшет, я чувствую, что улыбаюсь. Как же хорошо знать, что я не одна!
Я снова надеваю рюкзак и ныряю в резервуар. Там меня ждет главное испытание – убедить субмаринов поддержать мой план. Реакция Шесть-Пальцев уже подготовила меня к тому, с каким ужасом они будут смотреть на меня, когда я расскажу им, что задумала. Ну конечно, опять Великие Родители! Как же без них! А то я сама не знаю, что они завещали людям воды скрываться от людей воздуха.
– Я знаю, – отвечаю я самыми спокойными и расслабленными жестами, на какие только способна. – И тогда, когда они создали людей воды, это было совершенно правильно. Но с тех пор прошло очень много времени. Вы дети детей детей детей первых людей воды, и мир давно изменился. Многие люди воздуха уже знают о вашем существовании. И некоторые из них сейчас ведут против вас войну.
– Это правда, – соглашается Одна-Нога. – Если бы все люди воды соблюдали заповедь Великих Родителей, всё это не зашло бы так далеко. Тогда бы люди воздуха по-прежнему о нас не знали.
Я решительно качаю головой.
– Это был только вопрос времени. Сегодня людей воды намного больше, чем было тогда, а значит, больше и вероятность, что люди воздуха однажды вас увидят.
Похоже, некоторым этот аргумент кажется убедительным. По крайней мере, я вижу кивки.
– Главное, – продолжаю я, – что большинство людей воздуха были бы против войны. Те, кто сейчас охотится на людей воды, могут это делать только потому, что о вас никто не знает. Если мы сможем это изменить – покажем всем остальным людям воздуха, что субмарины существуют, – охотникам придется прекратить нападения.
Я показываю им узкую шахту, через которую, дважды повернув за угол, можно сразу же попасть в полукруглый аквариум большого зала.
– Этот путь ведет в большой зал, в котором сейчас как раз собралось много людей воздуха. Они пришли обсудить будущее морей и океанов. Их слово имеет вес среди других людей воздуха. И нас увидят не только они, но и огромное количество людей по всему миру, потому что машины передают картинки и разговоры в другие места. Если мы сейчас выплывем туда и покажем себя, нас увидит весь мир. Тогда те, кто охотится на нас, уже никак не смогут сохранить в тайне наше существование и войну,
