— Эрик, я тебе наврала две недели назад. — Честное признание. Нет никакого намека на шутку или же надменности с ее стороны. — Точнее… Я не хочу вот так просто с тобой прекратить разговаривать.
Медленно повернул головой, сталкиваясь с проницательными глазами. Они говорили все сами за себя, и это показалось каким-то сном. Я не был до конца уверен в том, что она сможет меня простить. Ханна — гордая и решительная, может бить больно, — не стоило даже узнать по лучше, но ее что-то тревожило, что, в общем, повлияло на мнение о людях. Не каждому она могла дать шанс, простить и впустить снова в свою жизнь.
И…раз она не хотела прекращать наше общение, то, возможно, поможет нам одно предложение, которое впервые могу предложить другому полу. Внутри себя я маловероятно надеюсь, что между нами не появится что-то большее. Но как судьба решит.
Просканировал глазами ее тело, всматриваясь в лицо. Такую девушку даже врагу не пожелаю, так что…теперь мне больше не хотелось противоречить с самим собой.
— Ханна, звучит это совсем нелепо… Но давай попробуем все сначала. Как друзья.
Черты лица девушки сгладились, и еле заметная умиротворенная улыбка отразилась на ее манящих губах.
28 глава
Ханна Эллингтон
На тот момент, когда мы были наедине в раздевалке, когда между нами как будто обрушилась стена, я на мгновение утратила реальность с внешним миром. Все, что мне говорил Эрик, было чем-то уникальным, новым и таким неожидаемым. Открытость ― вот что поспособствовало меня сбить с толку. Не могла я так здраво верить в его слова, понимать, что оказывается, его жизнь состоит вовсе не из приятных и счастливых моментов, которые описывают в некоторых сериалах о любви. Глубокость ситуации навела только на одну мысль, которая смогла его сделать таким ― незажившая рана с самого детства.
При знакомстве с Брюсом парень мне поведал щепетильную историю о его старом друге, который в свою очередь закрылся от внешнего мира. Оказывается, связь между ними оборвалась, когда в семье произошли первые ссоры, которые не выходили из дому, но хранились в стенах большого и богатого дома. Рассказ блондина был ключевым источником, только история была поверхностная, ведь…никто не знал больше о том, что же скрыто за воротами особняка Россов.
Это столкновение. Подвернутая лодыжка. Извинения. Разговор. И…дружба?
Дружба…так странно произносить это слово в своей голове или даже вслух, когда между нами вовсе не может быть дружбы. Забыть старые обиды, больше не бросаться друг на друга, ― наверное, лучший вариант для неконфликтного выхода из положения, ― но создается всегда такое ощущение, что это вовсе не то, что мы хотим друг от друга.
А не могу забыть наше с ним столкновение, призывающее делать не самые правильные вещи… Я до сих пор не могу находиться рядом с ним с трезвой головой и отделаться от мысли, что это похоже на глупость. Мысли беспорядочно бегают, мурашки ползут вдоль позвоночника и пробираются в самое сердце, которое стучит все быстрее-быстрее. Складывается впечатление, что я схожу с ума от такой реакции своего тела…
Избегать его, предложив закончить нашу дискуссию, было заманчивой идеей, чтобы больше не приходилось заполнять свою голову всякими бредами о Эрике Россе. Только вот…я пожалела об этом, стоило нашим взглядам пересечься в тот самый момент, когда команда по футболу выступала. Я ни на что больше не рассчитывала, не верила в то, что в любой момент у нас завяжется простой разговор, но, кажется, судьба сама подтолкнула меня в тот темный промежуток в коридоре.
И что я имею сейчас? И что мне делать, когда я только увижу его, если я до сих пор путаюсь в себе?
До университета добираться приходится в бешенном ритме из-за неожиданной новости о том, что ректор объявит объявление до начала первой пары да притом маршрутка опаздывала не на шутку. Я успевала, как могла: бежала, шла быстрым шагом, чтобы перевести дух, перебегала на красный свет. Мне хватило такого усердия достичь территории учреждения, что в аудиторию влетела, как от пушечного выстрела.
Все мои одногруппники собрались, перешептываясь между собой, и безразлично озираясь, кто вошел в аудиторию. Поднялась по ступенькам на свой ряд и села рядом с Ким, увлеченно читавшая какую-то книгу. Выдохнула так громко, откинувшись на спинку стула, что подруга посмотрела на меня не мигающим взглядом.
― Ты такая…взбешенная что ли, ― поджала она губы, закрывая книгу и откладывая ее в сторону. С ней мы не виделись с вечеринки, даже не переписывались в WhatsApp. Я совсем потеряла границу между своими мыслями и реальным, пребывая в вечной задумчивости.
Мне приходится перевести дух, прежде чем удастся хоть что-то вымолвить. В горле образовалась такая засуха, что язык немеет.
― По-другому ты меня бы не увидела. Утро началось превосходно, ― всплеснула рукой и помассировала лоб, так как напряжение в голове нарастало еле заметным ощущением.
― М-м, говорить тебе «доброе утро» сейчас не уместно? ― аккуратно начинает Кимберли, хотя в ее голосе читается легкое озорство. Я поднимаю глаза, делая свое выражение лица более понятным для восприятия, но схожее на шуточное. ― Ладно, поняла.
Больше не трогая меня, Джонсон продолжила читать свою книгу.
Смотрю вперед и перед собой ничего не вижу, кроме как пустоты. Глаза до сих пор болят от сонного состояния. Краем уха улавливаю некоторые фразы студентов и меня еще больше опаляет каким-то несильным раздражением. Вечеринка была отличной, можно сказать, успешной, но я готова была провалиться сквозь землю и оттуда не подниматься. Мне тяжело и почти невозможно связать нити и собрать себя по пазлу, а эти дурацкие воспоминания того дня больше мешают мне, чем помогают развеять гнетущее поражение тела…
Хочется забить на учебу, исчезнуть с радара и никого не видеть.
Через несколько минут в аудиторию заходит мужчина в своем эксклюзивном смокинге, пробегаясь по рядам серьезным и холодным взглядом, а за ним следовал сам же профессор, как маленькая собачка на побегушках. Мычу и мысленно готовлюсь к тому, что придется слушать нудную речь этого человека. Испытывать наискучающее чувство, пока он читал свою заученную речь всем присутствующим на вечеринки, было свойственно не только мне одной. Но, похоже, его тогда это не волновало.
Несколько широких шагов вперед и теперь ректор стоял к нам лицом, пока на лице образовалась такая мимика, что будто ему уже надоело это говорить каждый раз. Видимо, ему придется обходить еще несколько групп.
― Доброе утро, студенты, ― подал своим стальным голосом, не смягчая своего выражения лица. Не возможно было догадаться, речь пойдет о плохом или же положительном. ― Приятно видеть, что все в сборе и
