— Если бы не Натсэ, я бы умерла от страха!

— Если бы не ты, я б тут сама рехнулась.

Они замолчали и уставились на меня. Я с открытым ртом таращился на них.

— С... С-серьёзно?

Кивнули. Очень серьёзно кивнули.

— Вообще ничего не помню и не чувствую... И что, теперь каждую ночь так будет?

— Понятия не имею, — сказала Натсэ. — Но одно точно: спим теперь только вместе. Это уже вопрос жизни и смерти. Ладно, белянка, пошли вниз, посмотрим, уцелели ли какие-нибудь продукты.

— Всё уцелело, — сообщила Авелла, осторожно опуская одну ногу на пол. — Я все продукты в Хранилище спрятала же. Чтобы не испортились.

— Это ты умница! Морт. Ждём тебя через двадцать минут за столом с интересным рассказом о том, кто ты теперь есть и как с тобой быть. Эй! — Натсэ громко щёлкнула пальцами у меня перед носом, когда я попытался вытянуться в постели. — Не смей засыпать! Мы ещё жить хотим.

Они с трудом выбрались из заваленной камнями комнаты. Обе в почти одинаковых тоненьких ночнушках. Я задумчиво проводил их взглядом. А ведь можно было и отложить завтрак минут на двадцать-девяносто... Ладно, успеется. Есть, наверное, и поважнее дела сейчас. Например, вот этот пролом в стене под окном, из него дует, между прочим. Да и вообще.

Усевшись в постели со скрещенными ногами, я глубоко вдохнул. Так! Сосредоточились. Время разобраться, кто я такой. Помнится, интерфейс говорил что-то о слиянии древ заклинаний...

Не успел подумать — древо появилось перед глазами. Я присвистнул. До сего момента схематическое изображение древа было двухмерным, теперь же передо мной была полноценая 3D-модель. Подчиняясь мысленным сигналам, она крутилась, поворачиваясь ко мне то чёрной, то красной, то синей, то белой стороной. Увидеть древо в целом я не мог — складывалось впечатление, что «в целом» его и не существует. Модель была сугубо умозрительной.

Так, хорошо. А где же тогда древо Пятой Стихии?

У Пятой Стихии нет древа заклинаний

Создание древа заклинаний для Пятой Стихии невозможно

Офигеть. И что делать? Как будто купил загадочную ерунду на Али-Экспрессе, а продавец забыл инструкцию приложить. Ладно, попробуем иначе. Что там старик у костра говорил? Пятая Стихия — это дух. Ну, с Мекиарис понятно. А как насчёт всего остально...

Я не успел даже додумать. Почувствовал что-то на правой руке, взглянул туда и увидел четырёхцветную печать — пустой круг, без руны. Моргнул от неожиданности и чуть не вскрикнул. Мир изменился.

С одной стороны всё вроде бы осталось как прежде. Внешне. Но у меня, вдобавок к зрению, слуху и прочим чувствам, добавилось новое. Я начал чувствовать иначе. И теперь всё вокруг казалось живым. Живая смятая простынь на кровати, живая кровать. Живой ветерок залетает в пустой оконный проём. Живые стены, живые камни валяются на живом полу... И воздух был живым. Я его не то видел, не то ощущал каким-то другим, непонятным пока органом чувств.

Вытянул руку и, подчиняясь невнятной команде, воздух собрался в шарик у меня на ладони. Его никто не сумел бы разглядеть, но он — был. Молекулы воздуха, будто заключённые в невидимый и неосязаемый сосуд круглой формы, суетились на одном месте. Но вот я изменил свою мысль, и сферическая форма разрушилась. В руку мне легла невидимая рукоятка воздушного меча. Взмахнув им, я почувствовал, как воздушное лезвие разрезает воздух. С ума сойти... Я не брежу?

В порядке эксперимента слегка резанул по простыне и увидел такой хирургически точный надрез, что даже ни одна нитка не торчала. Ткань разошлась беззвучно.

Я разжал руку. Меч исчез. Сосредоточившись на простыни, я отдал ей приказ: «Восстановись». Ничего не произошло. Тогда я более детально представил, как сращиваются края разреза — тщетно.

Перевёл взгляд на окно и повторил приказ. И вот тут эффект оказался невероятным. Несколько камней прилетели снаружи, другие — подкатились по полу. Секунды две прошло, и все камни аккуратно встали на свои места. Потом крохотные щели заткнули камешки помельче, вплоть до песчинок. Будто волна пробежала по каменной кладке и исчезли следы разломов.

Но потом всё стало ещё веселее. С пола поднялись осколки стекла и вернулись в раму. Я непроизвольно вскрикнул, увидев, что окно вновь сделалось целым и даже засверкало на солнце, будто только что вымытое.

Разблокирована ветвь древа Земли: работа по стеклу

Магический ресурс: 1500

Я закрыл глаза. Так стало ещё легче. Я будто ощутил жизнь дома в целом. Может, что-то подобное могла чувствовать и Натсэ? Может, поэтому она и находила дорогу в незнакомых местах?

— Я хочу восстановить всё, что разрушил этой ночью, — шепнул я.

Не видел, но чувствовал, как на теле дома зарастают раны, как дух дома с благодарностью уступает мне. Я слышал, как едва уловимо брякают, соединяясь, камни, как стёкла встают в оконные рамы. Внизу вскрикнула Авелла — наверное, разрушения добрались и дотуда, а теперь самоустраняются.

Восстановление разрушений завершено.

Магический ресурс: 750

Магический ресурс меньше 50%. Исследование заклинания временно приостановлено

Я открыл глаза и тут же услышал, как по каменному полу в коридоре торопливо шлёпают босые ноги. В дверном проёме (дверь на петли таки не наделась, но хоть проём восстановился) почти одновременно появились Натсэ и Авелла. Уставившись на меня широко раскрытыми глазами, они хором крикнули:

— Ты видел?!

— Я — сделал! — сказал я не без самодовольства. — Я — маг Пятой Стихии. Что бы это ни значило.

Глава 34

На завтрак Натсэ и Авелла пожарили около 9000 яиц, да ещё с мясом и картошкой. Есть получалось с трудом — меня заставляли делиться богатым внутренним опытом. Им-то двоим хорошо было — лопают себе и слушают. А мне говорить приходилось. И при всех своих магических способностях, одновременно говорить и есть у меня никак не получалось.

— Итак. — Утолив голод, Натсэ отложила вилку и промокнула губы салфеткой. — Подведём итоги. Город со дня на день падёт под атакой лягушек. Асзар знает, кто мы такие, но не сдаёт только потому, что на нас нет ориентировок от клана Земли. Дамонт не ищет нас по официальным каналам. А Морт — маг Пятой Стихии. Правда, что это значит, никто из нас не знает.

— Ефё как внает! — невнятно, с набитым ртом проговорила Авелла, и глаза её загорелись. — Я ивуфала...

— Сначала прожуй, потом говори, — терпеливо сказала Натсэ.

Авелла, покраснев от натуги, усиленно задвигала челюстями, а Натсэ