—Спасибо, — сказала Денсаоли.
Я не стал выспрашивать, за что именно. Просто кивнул.
Мердерик скрылся в лесу, ни разу не обернувшись. И только тут я заметил, что небо начинает краснеть. Солнце справа уже готовилось закатиться.
—Закат, — сказал я. — Пора, Денсаоли.
—Да… Летим, — кивнула она.
И тут что-то громыхнуло вдали. Сначала один раз, потом — ещё. Будто взрывы.
—Вулкан! — крикнул Лореотис. — Либо извержение, либо Двуличный выспался. В любом случае — валим отсюда.
Я резко развернулся, поднимаясь в воздух. Рядом со мной подлетела Денсаоли. Все устремились к острову. Благо, никто сильно далеко от него и не уходил. Только Натсэ я не видел.
МОРТЕГАР: Натсэ? Ты где? Где Талли?
НАТСЭ: Мы уже в доме. Талли упала, пришлось переодеваться.
МОРТЕГАР: Оставайтесь там, мы улетаем.
НАТСЭ: Я поняла.
Почему я сразу не задался вопросом? Талли упала… И что, две сильнейшие магички Земли не сумели убрать с платья грязь?
Спустя полторы минуты остров взмыл в небо. В дом зашла только Боргента, остальные стояли во дворе, во все глаза глядя на Денсаоли. Она, прикрыв глаза, вглядывалась вперёд, туда, где ослепительно-красное солнце готовилось коснуться горизонта.
—Всё верно, — расслышал я её шёпот. — Я чувствую, мы на правильном пути!
Я тоже это чувствовал. Мог и увидеть, при желании. Серебристая нить тянулась от сердца Денсаоли к горизонту, и остров, казалось, подчинялся этой нити, следовал за ней.
—Мортегар! — Сзади послышался стук каблуков. Во двор выбежала Боргента.
—Давай потом, — попытался я отмахнуться. — Мы вот-вот попадём…
—Мортегар, их нет! — выпалила она, не обращая внимания на мои слова.
—Кого? — посмотрел я на неё.
—Натсэ и Маленькой Талли. Их нет в доме!
—Ты хорошо посмотрела? — спросила Авелла.
—Да! — заорала на неё Боргента.
МОРТЕГАР: Натсэ?
МОРТЕГАР: Натсэ, ты где?
МОРТЕГАР: Натсэ, что случилось?!
—Нужно спускаться, нужно срочно…
В этот момент солнечный диск соприкоснулся с горизонтом, и ослепительная ярко-белая вспышка поглотила нас всех, вместе с нашим островом.
Глава 42
Первое впечатление было такое: мы угодили в гигантский чан с молоком. Но потом логика подсказала, что молоко, в отличие от воды, не прозрачное. Следовательно, в молоке было бы очень темно плавать, хотя и полезно для кожи. Говорят, Клеопатра принимала молочные ванны. А некоторые говорят, что не молочные…
Белизна окружала нас со всех сторон. Не туман, а просто — белизна. При этом друг друга, дом и остров — всё мы видели чётко, как будто все цвета стали ярче, насыщеннее. Только платья Денсаоли и Авеллы сливались с белизной, поэтому они, если смотреть на них издалека, напоминали призраков.
— Куда она могла деться? — спросила Авелла дрожащим голосом.
Взгляд её метался. Она будто не замечала, куда мы попали, не думала о том, что происходит. Все её мысли были рядом с Натсэ.
— Она сказала, что они дома, — пробормотал я. — Может, надо посмотреть лучше?
Сам понял, как глупо это звучит. Но не удержался и окинул Каменного стража сперва Огненным, потом Абсолютным зрением. Не было там никого. Дом пустовал. Только кот спокойно дремал возле печки.
— Она забрала мою Талли, — прошептала Боргента. — О, великие Стихии! Я знаю, куда она пошла!
Слёзы брызнули из её глаз.
— Этого не может быть, — заявила Авелла. — Я не верю!
Остальные молчали. Лореотис и Асзар, переглянувшись, опустили взгляды. Денсаоли упрямо вглядывалась в белизну, туда, куда продолжал двигаться наш остров. Впрочем, двигался ли он? Этого я уже не ощущал. Когда вокруг нет ориентиров даже в виде облаков и ветра, движение теряет всякий смысл. Может, мы вообще угодили в ловушку. Абсолютное белое. Абсолютное ничто. Такое иногда показывают в мультиках.
— И где мы? — спросил Вукт. — Мне здесь не нравится. И Сердца я не вижу.
— Господин Зован, мне страшно, — тихо сказала Огневушка. — Вы не могли бы нежно взять меня за руку?
— Нет, — коротко ответил Зован.
— Жаль. Тогда я возьму вас за руку.
— Да отстань ты!..
Усилием воли я заставил себя сосредоточиться на том, что происходит здесь и сейчас.
— Её похитили! — выпалила Авелла. — Мы же не зря слышали извержение! Дракон проснулся, почуял Маленькую Талли и…
— Она сказала, что ждёт нас в доме, — перебил я.
— Он заставил её так сказать!
— Заставил? Натсэ?
— Мортегар! — Авелла вцепилась мне в руку. — Ты не смеешь верить, что она предала нас! Я… Я запрещаю тебе в это верить!
— Дерзкая Воздушка, — заметил Вукт. — Главе клана запрещает. Моя жена такого себе позволять не станет, это как пить дать.
— Закрой рот, — посоветовал я ему. — Иди… Иди лучше успокой Боргенту.
Боргента сидела на крыльце, обхватив голову руками, и покачивалась из стороны в сторону.
— Я? — удивился Вукт. — А чё я?
— Ну, ты же Водный. Вода — она такая. Всегда дырочку найдёт, всюду просочится, найдёт выход…
— У неё и так с водой полный порядок, — сказал Вукт, глядя на Боргенту, которая начала плакать.
— Вукт! — прошипел я сквозь зубы. — Иди. Это приказ.
— Ладно, — дёрнул он плечом. — Пойду искать дырочку.
Я поперхнулся и закашлялся, но Вукт уже решительным шагом двинулся к крыльцу. Ладно, не дурак же он совсем. Справится.
— Денсаоли, — сказал я, подступив к главе клана Воздуха, которая стояла, прикрыв глаза, на самом краю острова. — Что дальше? Что мы должны делать?
Услышав мой голос, она широко распахнула глаза и повернулась ко мне. Я непроизвольно отшатнулся. Глаза Денсаоли были такими же белыми, как и то, что нас окружало. Ни радужек, ни зрачков. Только белое, даже без красных прожилок. Казалось, эта белизна немного светится.
— Мама! — взвизгнула Огневушка и прыгнула на Зована. Тот, покачнувшись, поймал её, но, кажется, сам этого не заметил. Он во все глаза смотрел на Денсаоли.
— Она здесь по ошибке, — произнесла Денсаоли мелодичным голосом. — Её не должно было быть здесь.
Что-то в её голосе заставило меня призадуматься. Что-то знакомое, смутное. И воспоминание это было довольно неприятным.
— Мекиарис? — К ней приблизился Асзар и вытянул руку, намереваясь коснуться.
— Нет! — взвизгнула Денсаоли, и Асзар отлетел в сторону. Он упал бы с острова, не подхвати его Лореотис. — Нет никакой Мекиарис. Моё имя — Денсаоли.
Вот оно! Интонации действительно были знакомыми. Она говорила, как настоящая Денсаоли.
— Что ты тут делаешь? — спросил я, удивляясь твёрдости собственного голоса.
Она уставилась на меня своими белыми круглыми глазами.
— Здесь? — переспросила она. — В моём теле? В моей Стихии? Где конкретно тебе удивительно
