Ну да, не знаю. Это если честно. А если по-взрослому, то я — глава клана, и не знать, что делать, я права не имею. У меня всегда должен быть план, пусть плохой.
— Мелаирим дал сроку — до конца ночи, — сказал я голосом, набирающим уверенность. — За Сердцем Воды мы не успеем. Зато успеем за Сердцем Воздуха. Даже против Натсэ Дракон показал себя не так, чтобы очень. Сейчас Натсэ более-менее освоилась с силой и сможет сражаться лучше. Я тоже не просто так буду болтаться. А если у нас будет ещё и сила Воздушного Сердца, мы сможем дать Мелаириму настоящий бой. Ему будет не до уничтожения городов этой ночью.
Прислушавшись сам к себе, я остался доволен. Звучало всё это подозрительно похоже на толковый план. И как будто ещё один камень упал у меня с души.
— Я ка-а-амень! — завопила Маленькая Талли.
Взяв разбег, она прыгнула с края, на лету обратившись в булыжник. Граница Материка вновь вспыхнула зелёным, и вдруг камень прошёл сквозь неё.
Боргента вскрикнула, я дёрнулся бежать, спасать неразумное дитя… Но камень так же легко вернулся обратно, вновь заставив границу мигнуть. Упал нам под ноги.
— Я хочу кушать, — сказал он.
— Талли! — воскликнула Боргента. — Не смей больше так меня пугать!
Камень превратился в девочку и снизу вверх удивлённо посмотрел маме в глаза.
— Чего ты испугалась, мамочка? Меня никогда не обидят Стихии. Они меня любят! Полетели домой? Ку-у-ушать!
Кушала она много, как не в себя. Логично предположить, что такой невероятный рост нуждается в энергии. Она ведь не только внешне растёт. У неё и ум развивается. Могу ошибаться, я не так уж много общался с детьми, но, кажется, Маленькая Талли даже умнее, чем ей полагается быть в таком возрасте, на какой она выглядит.
— Полетели, — сказал я. — Я за рулём?
— Нет, — возразила девочка. — Я!
Ну и откуда, спрашивается, она знает слово «руль»? Технически оно, конечно, тут есть. Корабли-то рулят как-то. Ну, те, что немагические. Однако вряд ли она успела об этом разузнать.
Но подумать толком я не успел. Малютка Талли взяла меня за руку, потом — Боргенту, и мы, все трое, взлетели.
Кажется, впервые я ощутил себя бесправным пассажиром в воздушном путешествии. Было жутко. Успокаивал лишь тот факт, что я, случись чего с волшебством малютки, сумею спасти от падения нас троих. И всё же я нервничал, глядя на проплывающие под нами дома и дороги, наводнённые людьми.
— И принеси мне игрушку с птичками, — вдруг сказала Маленькая Талли.
— Что принести? — спросил я.
— Игрушку с птичками! — повторила она. — Хочу!
Мы переглянулись с Боргентой. Она пожала плечами, поняв не больше моего. Зато, судя по одновременно задумчивому и беспечному личику нашей дочери, она понимала в этом мире практически всё.
Глава 39
Мы вернулись в Каменного стража как раз вовремя, чтобы застать рождение новой аферы. На этот раз, для разнообразия, её выносили Лореотис, Алмосая и Натсэ. Лореотис проснулся час назад, как раз когда Натсэ в глубокой задумчивости вернулась с совета, и тут же начал её тормошить на предмет новых интересных способностей.
— До заката — часов семь, не меньше, — с жаром говорила мне госпожа Алмосая, у которой глаза горели, как две Полярных звезды. — Полагаю, мы успеем вдосталь поиграть перед путешествием.
— До заката? — уточнил я. — Путешествие?
— Мы ведь на закате летим за Воздушным Сердцем, так? — спросил Лореотис, неспешно делая растяжку во дворе. Он то и дело морщился. Похоже, стражи Мелаирима вчера неплохо его помяли, хотя и обошлось без явного членовредительства.
— Про закат — Денсаоли разболтала, да? — вздохнул я.
— Ну как тебе сказать… — Лореотис, поставив руки на пояс, прогнулся назад. — Я, как рыцарь, не сдам соклановца суровому главе. Но по старой дружбе намекну: нет. Денсаоли вряд ли бы вообще стала со мной разговаривать.
Денсаоли, Мекиарис… Какая уже, на фиг, разница? Ладно, понял, проехали. Никакой в этом, в принципе, тайны и не было.
— А откуда вы взяли, что я собираюсь за ним этим же вечером?
— Так это же очевидно! — воскликнула Алмосая, ещё шире раскрыв глаза.
— Ты ведь не мог решить отдать ублюдку нашу кроху, — подтвердил Лореотис, выпрямляясь.
— А значит, вариант только один, — добавила Натсэ.
Закончила зевающая Авелла, выходя из дома:
— Перетянуть на нашу сторону всё, что только можно, и дать бой с тем, что есть. Я жду только приказа, остров готов.
Я обернулся, бросил взгляд на Материк. Взгляд, по ощущениям, был прощальный. Правы они. На закате — путешествие за Сердцем, потом — битва. Что сейчас-то делать? Пиво пить и в карты играть? Контрольная тренировка не помешает.
— Как быстро ты сможешь поднять остров в случае опасности? — спросил я Авеллу.
— Он моментально поднимается, — ответила она. — Важнее вопрос, как быстро все смогут на него вернуться. Подниму, а потом всё будет зависеть только от маневренности. И потом, вряд ли Пламя нападёт на нас днём.
— Не стал бы на это надеяться, — покачал я головой.
— Ночью он казался очень уставшим.
— Ладно. Полетели вниз.
Я встретил взгляд Натсэ и улыбнулся ей:
— Посмотрим, на что ты способна.
Она мне в ответ почему-то не улыбнулась.
***
Мы все собрались в столовой, в нашей импровизированной штаб-квартире. Молчали, глядя на Авеллу. Она, закрыв глаза, положила руки на стол. Лицо её было напряжённым, сосредоточенным. Вот по полу пробежала дрожь, снаружи послышался звук, нечто среднее между шуршанием и стуком — край острова прополз по краю Материка.
Потом — такое же чувство, как в старом лифте, который резко начинает двигаться вниз. Лёгкая паника, сердце подпрыгивает… Но падение тут же закончилось. Авелла открыла глаза и выдохнула сквозь сомкнутые губы. Улыбнулась:
— Летим. Извините, я ещё не очень плавно управляю. У Алмосаи гораздо лучше получается.
— Не расстраивайся, — подбодрила её госпожа Алмосая. — Ты всё делаешь абсолютно верно, плавность придёт с опытом.
За окном летели облака. На душе было немного муторно. Как, наверное, и должно быть, если покидаешь пристанище, которое пусть недолго, но называл домом. Есть вот люди, ведущие кочевой образ жизни. У них, наверное, не бывает такого чувства. Их дом — дорога. Бродяги всякие, путешественники, вроде Конюхова. Интересно было бы залезть в голову к такому персонажу, прочувствовать, каково это — не быть привязанным ни к чему.
— Найдём какое-нибудь пустынное место, хорошо просматривающееся, — предложила Натсэ. — Я только окрестности Сезана знаю… У кого-нибудь есть
