Но однажды, в феврале, в Истон пришло прошлое. Сначала я не поняла этого. В тот день я взяла расходные книги в свою гостиную и стала работать там, потому что решила поберечь уголь — не жечь его в кабинете, пока мистер Селби отсутствовал. Я сидела за письменным столом, а Джеки спал в кроватке у камина, когда в дверях появился мистер Тиме, озабоченно наморщив лоб.
— Моя леди, мадам Бальсан желает поговорить с вами. Вы дома?
— Да, конечно, — ответила я не задумываясь, но затем удивилась — кто такая эта мадам Бальсан?
Вошла пожилая женщина в черном, ее лицо было насторожено, глаза тревожно рассматривали меня.
— Добрый день, миледи, — она запнулась, подыскивая слова, ее акцент был очень сильным. — Я ехала сюда из Франции, всю эту ночь.
— Из Франции? У вас сообщение от Лео?
— Миледи, я задала бы вам несколько вопросов, если вы не возражаете, — замялась она. — Вы преданы своему мужу?
Я перепугалась — ведь она была в черном. Что с Лео?!
— Он болен? — воскликнула я. — Вы видели его — что с ним? Он ведь не?..
Ее глаза закрылись, она покачнулась.
— Grace a Dieu.
Я схватила ее иссохшую руку.
— Мадам, я должна поехать к нему, скажите, где он? Вы недавно виделись с ним?
— Я... я... — она с трудом подыскивала слова. — Я не... Я быстро перешла на французский.
— Madame, ou est-illl?
Она ответила на том же языке:
— Миледи, я много лет не видела вашего мужа. Я приехала не от него. Как мне известно, с ним все в порядке. Я приехала, чтобы встретиться с вами.
Я задрожала от облегчения. Наконец я вспомнила про хорошие манеры и предложила ей сесть. Она села на самый краешек дивана и спросила, глядя мне в лицо:
— Миледи, Фрэнсис когда-нибудь рассказывал вам о горничной матери, которая была и ее няней?
Тереза. Это была старая Тереза.
— Да, говорил, — тихо сказала я.
— Это я, миледи, — облегченно вздохнула она. — Я привезла вам сообщение.
Испуг снова охватил меня.
— От Фрэнка... Фрэнсиса?
— Нет, — покачала она головой. — От нее, от мадам графини Ворминстер.
— Но это же я! — затем я поняла, кого она имеет в виду. — Но она умерла!
— Да, миледи, она уже девять лет как умерла, и я каждый день оплакиваю ее. Но перед смертью она оставила вам сообщение.
Я уставилась на нее, вспоминая красавицу леди Ворминстер, которая приезжала в боррельскую школу.
— Но как она узнала, где искать меня?
— Где же вам быть, миледи, как не в Истоне — в доме своего мужа?
— Но как она узнала, что он женится именно на мне? — я все еще была в недоумении.
Тереза выглядела озадаченной.
— Она знала, — затем она поправилась, — она надеялась, что когда-нибудь он женится снова. Он так и сделал, женился на вас. Она не знала вас, миледи, откуда ей было знать?
Но она знала меня, потому что это она направила меня к нему — первая жена Лео, которая предала его, солгала ему, а затем бросила его. Это она неумышленно направила меня в Истон, сказав, что я, наверное, стану горничной у леди, когда вырасту. А теперь она оставила мне сообщение, посмертное сообщение.
Я собралась с духом и стала слушать Терезу.
— Миледи, я знаю, что долго собиралась сюда, — продолжала она. — Но, видите ли, когда Фрэнсис рассказал мне о женитьбе милорда, то рассказал все — что соблазнил молодую девушку, что она вышла замуж за милорда против своей воли. И мне показалось, что приезжать бесполезно. Но позже Фрэнсис, приехав в Париж, зашел ко мне и рассказал, что вы родили своему мужу ребенка — и у меня появилась надежда. Но тогда я не могла приехать, из-за войны.
Она запнулась и опустила глаза.
— Но когда он зашел ко мне в следующий раз, то был так счастлив, потому что полюбил вас. А вы... вы все еще относились к нему так же, как и прежде, — я почувствовала, что мои щеки загорелись, а Тереза добавила: — И моя надежда умерла. Но после этого, — она снова подняла на меня взгляд, — Фрэнсис рассказал мне, что хотя вы и любите его, но вы — порядочная женщина, которая помнит о долге и не нарушит обязательств. И надежда снова ожила во мне, — она наклонилась вперед, пристально разглядывая мое лицо. — Фрэнсис надеялся, что когда война кончится, он заберет вас у мужа, и вы станете его сожительницей, но я подумала, что женщина, которая так хорошо помнит свой долг, когда ее муж на войне, не забудет о нем и в мирное время. Миледи, скажите, права я или нет? Если бы Фрэнсис остался жив, вы бросили бы своего мужа?
— Нет, мадам, не бросила бы.
— Конечно, нет — вы и впрямь любите его. Я, только что увидела это по вашему лицу. Но даже без любви вы были бы верны своему долгу, — как Жанетта была верна своему.
Я не поверила своим ушам.
— Но она не была верна! Она бросила его, бросила!
— Нет, миледи, она не бросила его, — покачала головой Тереза. — Он выгнал ее.
— Нет! Фрэнк говорил мне, она уехала...
— Да, она уехала — потому что он выгнал ее. Но она не рассказала об этом Фрэнсису, потому что хотела, чтобы он был хорошим сыном человеку; который дал ему имя, — Тереза не позволила мне вставить слово. — Миледи, я говорю вам правду — ваш муж выгнал мою Жанетту. Я, ее горничная, была здесь, в ванной, и слышала, как он вошел к ней в комнату и сказал: «Завтра я еду в Лондон, а когда вернусь, то, надеюсь, тебя здесь не будет». Он гневно кричал на нее, я слышала каждое слово. Она испугалась, а когда он ушел, спросила меня: «Что мне делать, Тереза?» Я ей сказала: «Делайте, что он приказал, моя деточка, я соберу вещи». Так мы и уехали. Но она не бросала его.
Я заколебалась. Тереза говорила так уверенно, но это не могло быть правдой.
— Он любил ее. Лео любил ее!
— О да, он любил ее. Поэтому он ее и выгнал.
— Мадам, — сказала я, — вы говорите загадками. Я ничего не понимаю.
— Она тоже ничего не поняла, а я ей тогда не рассказала. Я бы никогда не рассказала ей, но перед смертью она открыла правду и заплакала, ох как горько заплакала. — Тереза закрыла глаза ладонью. — Тогда она сказала мне, что я должна исправить то, что натворила, поэтому я и приехала, — она отняла ладонь от лица и
