Иногда мне тоже было трудно это слушать, потому что я вспоминала, что там Лео — и Фрэнк. Я сознавала, что они тоже это перенесли и все еще переносят. Когда я слушала, как Альби рассказывал о людях, разорванных на куски рядом с ним, о почерневших, обгорелых остовах деревьев, о жутких грязевых болотах, засасывающих раненых в черную жижу, война становилась такой реальной и грозной, что мне казалось, будто ее щупальца появляются в углу, разворачиваются и тянутся ко мне по гладкому линолеуму детской.
Обучение Альби проходило в Оксфорде. Он сказал, что по возможности будет заезжать в Истон.
— Если ты не возражаешь, Эми, — добавил он.
— Ты можешь приезжать в любое время — для тебя всегда будет готова постель.
Элен рассказала мне, что после войны Альби надеется стать школьным учителем.
— Значит, пройдет не меньше, чем несколько лет, пока мы поженимся. Мы хотим, чтобы все было устроено до появления детей, — она была так спокойна и так уверена. Я завидовала ее спокойной уверенности.
Затем мой ребенок стал чаще давать знать о себе, и я перестала завидовать Элен. Было так хорошо в эту зиму вынашивать ребенка Лео. К концу января он стал сильным и подвижным. Я была уверена, что это мальчик, и каждый вечер перед сном представляла лицо Лео, когда тот впервые увидит сына. Это могло случиться вскоре после рождения ребенка, потому что в эти дни солдатам стали чаще давать отпуска. Джордж Чандлер пришел домой через десять месяцев после предыдущего отпуска, а Сирил Бистон уже дважды побывал в отпуске после Пасхи. Однако он был офицером, как и Фрэнк. Значит, возможно, вскоре мистер Тиме откроет дверь моей гостиной и объявит: «К вам лорд Квинхэм, моя леди». И я удостоверюсь, что он невредим.
Но это произошло не так. Сидя после обеда в кабинете имения, я услышала за дверью быстрые шаги по каменным плитам. Затем дверь резко открылась.
— Привет, Эми! — это был Фрэнк. — Арнольд сказал, что ты здесь. Выходи и бери шляпку — я хочу прогуляться с тобой и Флорой.
Я взглянула на мистера Селби:
— Пожалуй, я закончу эти расчеты позже...
— Конечно, леди Ворминстер, — мистер Селби не поднял на меня глаз, а его голос прозвучал официально-вежливо.
— Идем, Эми, не копайся, или мы пропустим лучшее послеобеденное время. — Я встала и пошла к двери, чувствуя на себе оценивающий взгляд Фрэнка. В коридоре он сказал: — Ты, бесспорно, стала толстушкой.
— Я беременна.
— Я так и подумал, — он пожал плечами и улыбнулся. — Ладно, милочка моя, все мы делаем ошибки.
— Это была не ошибка.
— Я имел в виду твое замужество. — Я открыла рот, чтобы объясниться, но Фрэнк обогнал меня и ушел вперед, задержавшись только, чтобы бросить через плечо: — Я буду в детской.
Когда я пришла туда, Флора была уже одета. Она сидела на коленях у Фрэнка, они были так похожи, что мое сердце вздрогнуло. Взглянув на меня, он весело улыбнулся.
— Каждый раз, когда, я ее вижу, она становится все красивее, — Фрэнк бросил взгляд на дочь. — Ты тоже так думаешь, Флора?
Он засмеялся над моим смущением. Неодобрение Элен тяжело повисло в комнате.
Мы пошли по дороге, ведущей на домашнюю ферму, взяв с собой Неллу, которая бежала рядом, словно бдительная компаньонка. Фрэнк выглядел таким жизнерадостным, что я спросила:
— Этой зимой на войне было не так плохо?
— Там было дьявольски ужасно, Эми, просто я рад передышке, — он внезапно подхватил Флору и закружил ее в воздухе. — Ешь, пей, веселись, а, Флора? — она завизжала от восторга.
Персей и его коровы бродили по полю рядом с парком. Бык подошел к ограде повидаться со мной, и я остановилась, чтобы приласкать его. Он уткнулся в мою ладонь и лизнул ее.
Перегнувшись через ограду, Фрэнк рассмеялся:
— Ты умеешь обращаться с мужчинами, Эми. Даже быки едят с твоей руки.
— Перси такой добродушный.
— Но, не слишком изящный, не правда ли? Однако он всегда получает то, на что рассчитывает — ему не нужно кольцо в носу, чтобы поставить его на место, — Фрэнк потянулся и потрепал быка по массивной шее. — Ты счастливчик, старина. Послушай моего совета, не просись на фронт.
Когда мы попили чаю, Фрэнк вежливо спросил:
— Можно я сниму ботинки и немного вздремну на диване, Эми? Я всю ночь был в пути.
Он проспал около часа, а я сидела за шитьем. Время от времени я отрывалась от иголки и изучала лицо Фрэнка. Оно было очень исхудавшим, под глазами залегли резкие тени. Когда он проснулся, мы поговорили еще немного.
— Ты останешься на ужин? — спросила я.
— Увы, не останусь. Этти Бартон настояла, чтобы я вернулся на ужин в Белинг. Она ясно дала мне понять, что если я буду ужинать здесь, это нанесет непоправимый ущерб твоей репутации. Я заметил ей, что летом я ужинал здесь, но она заверила меня, что ужинать, пока не стемнело — это совсем другое дело. Она объяснила, что если я буду сидеть напротив и смотреть на тебя при свете электрических лампочек, это наведет меня на «мысли». Я подумал, что будет неблагоразумно говорить ей, что такие мысли навеваются не столько светом лампочек, сколько созерцанием твоего лица и фигуры, — он взглянул на мою отсутствующую талию и добавил: — Нужно заметить, что сейчас, в феврале, ты в большей безопасности, чем в прошлом августе. Но не слишком надейся на это, Эми — я сказал, что ты в большей, а не в полной безопасности. Полной безопасности ты не дождешься! Но, по-моему, рискнуть пообедать вместе нам можно, а? Если мы проявим осторожность, и не будем включать свет! — Фрэнк, смеясь, встал. — До завтра, милочка.
Глава сорок пятая
Все утро, работая в кабинете имения, я старалась оставаться спокойной. Однако, когда я пошла умыться и прибрать волосы перед обедом, то почувствовала себя ребенком, отпущенным со школьных занятий, а когда я услышала шаги Фрэнка в холле, даже холодная гостиная показалась мне теплой и жилой.
За обедом мы болтали легко и непринужденно, словно старые друзья. После еды Фрэнк закурил сигарету и сказал:
— С тобой отдыхаешь, Эми. Незачем вести себя напоказ или притворяться, — он улыбался, много говорил, но вскоре, погасив вторую сигарету, стал серьезным. — Я хочу кое-кого повидать после обеда. Ты пойдешь со мной, Эми?
— И Флора?
— Да, верно, — сказал он. — Мы возьмем ее с собой. Когда мы вышли из дома, я свернула к селу, но Фрэнк остановил меня.
— Нет, Эми, не сюда.
Он повел нас к дубовому лесу. Мы пошли по главной дорожке, но
