Теперь мы ритмично двигались вверх-вниз на стуле, словно танцевали. Я чувствовала, что толчки Лео становятся все сильнее и сильнее, делаясь настолько сильными, что на мгновение я даже испугалась, но затем прогнала страх и отдалась силе извержения его семени. Когда он давал мне этот дар, которого я так желала, мы крепко обнялись, а я прижалась ртом к его рту, чувствуя, что все мое тело вспыхнуло огнем, неугасимым жаром — и закричала от остроты этого наслаждения. Когда все кончилось, я поникла на грудь Лео и обессиленно укрылась в его надежных руках.
После этого мы оба очень застеснялись. Я слезла с Лео, и быстро запахнулась поплотнее в ночную рубашку. Лео повернулся ко мне спиной и поспешно стал собирать одежду с пола. Он уже уходил, когда я окликнула:
— Лео?
— Да? — ответил, он не оглядываясь.
— Ты придешь ко мне приласкаться? Все еще не глядя на меня, он ответил:
— Да — если можно, — и торопливо скрылся в дверях гардеробной.
Пока его не было, я надела пеньюар и поправила волосы, затем выключила свет и легла в постель. Лео пришел в пижаме и улегся рядом со мной. Сначала мы лежали, не прикасаясь, друг к другу, но затем я повернулась к нему, а он — ко мне, и мы обнялись. Не разжимая объятий, мы заснули.
Глава сороковая
Я проснулась очень рано. Лео уже оставил меня — я не заметила, когда он ушел, но подушка была еще примята там, где лежала его голова. Я свернулась в гнездышке постели — сонная и довольная.
Как обычно, с утра я сразу же пошла в детскую. Я сидела у окна с Розой на коленях и Флорой рядом, когда входная дверь открылась. Флора закричала: «Папа!» и побежала к Лео. Роза стала вырываться из моих рук, поэтому я поставила ее на пол, взяла за руку, и мы вместе пошли к нему. Лео наклонился, чтобы поприветствовать дочерей, затем, покраснев, взглянул на меня.
— Доброе утро, Эми.
— Доброе утро, Лео, — покраснела я в ответ. Мы не знали, что сказать друг другу, поэтому все внимание обратили на детей.
Позже я спустилась в кабинет имения, а Лео пошел в теплицы. Я вывела детей погулять, чтобы они повидались с ним после обеда, а затем он уехал в Солсбери, на массаж руки. Он был очень тихим, когда вернулся, но когда я предложила ему попить чай в моей гостиной, он сразу же согласился. После того, как детей увели наверх, Лео остался со мной, а я села шить. Я рассказала ему об урожае, о распоряжениях, сделанных нами к началу сбора урожая, о том, что из-за плохой погоды, все приготовления задержались. Лео слушал, делая незначительные замечания, но говорил так мало, что вскоре я и сама замолчала, подумав, что он ищет удобный момент, чтобы уйти. Вместо этого Лео взял одну из подаренных мне книг о розах и начал перелистывать. Я исподтишка посматривала на него, пока он читал, изучала его темные с сединой волосы, всегда немного лохматые из-за курчавости, резкие черты его лица, такие строгие, пока их не смягчала улыбка, его волевую челюсть, кустистые брови — все это так много значило для меня сегодня. И вдруг я подумала, что, может быть, уже ношу его сына.
За ужином мы говорили только о детях и розах. Я не поднимала глаз с тарелки, но все же замечала, что Лео посматривает на меня. Когда он встал, чтобы после ужина открыть передо мной дверь, я сказала:
— Лео?
Он быстро повернулся ко мне. — Да?
— Ты хочешь сегодня снова прийти ко мне?
— Я... я... — Лео восстановил контроль над речью. — Да, Эми, пожалуйста, если можно, — затем он нерешительно добавил: — А можно я приду к тебе пить кофе?
— Да, конечно.
Когда мы попили кофе, снова пошел дождь, но я надела макинтош и галоши, и мы, позвав Неллу, вместе пошли в розовый парк. Вернувшись, мы сразу же ушли наверх.
Лео пришел в мою спальню в ночном белье и не стал возражать, когда я твердо сказала:
— Теперь можно больше не беспокоиться об этой перчаточке.
— Это будет все равно, что запирать стойло, когда конь уже выскочил оттуда, — покраснел Лео.
— А по-моему, этот конь вскочил внутрь, а вовсе не выскочил, — смеясь, взглянула я на него из-под ресниц.
Лицо Лео покраснело еще гуще, но он тоже засмеялся. Однако, когда я подняла покрывало, он сказал:
— Я не уверен, получится ли у меня...
— Тогда мы просто приласкаемся. Иди сюда, — он послушно забрался ко мне.
Конечно, это было больше, гораздо больше, чем ласка, хотя и похоже на ласку, но глубже, ближе, теплее. Я не почувствовала обжигающий жар, как прошлой ночью, но все-таки была так довольна, что воскликнула:
— Это было так приятно — спасибо, Лео, — потянувшись к нему, я поцеловала его так же, как и прошлой ночью, ухватив его губы приоткрытым ртом. Он тоже открыл рот, наши языки соприкоснулись и стали ласкать друг дружку. Я целовала Лео, пока не задохнулась, а затем, отстранившись, улеглась у его груди и сказала: — Знаешь, до сих пор я не догадывалась, что женщины получают удовольствие от этого. Я думала, что это нравится только мужчинам.
— Я тоже до сих пор не испытывал такого удовольствия, — тихо ответил Лео. Я расцвела от гордости. Затем он осторожно спросил: — Тебе действительно понравилось заниматься со мной любовью? Или ты только хотела доставить мне удовольствие?
— Мне это и вправду понравилось. — Лео все еще казался встревоженным, поэтому я добавила: — Мне это так понравилось, что я занялась бы этим еще разок, прямо сейчас.
Я почувствовала, что Лео затрясся от сдерживаемого смеха.
— Знаешь, Эми, — сказал он, — я чувствую совершенно то же самое!
Какое-то время его слова доходили до меня.
— Сейчас? — спросила я.
— Через несколько минут, я думаю. Но, Эми... можно, сначала я потрогаю тебя?
Я подумала — но ведь ты уже трогаешь меня, — но затем поняла, что он имел в виду.
— Конечно, можно, — я завернула кверху свою ночную рубашку. Сначала Лео гладил мою спину и живот, но потом мне захотелось, чтобы он погладил меня ниже. Я сама себе не верила — неужели я действительно хочу, чтобы мужчина прикасался к моим самым потайным местам. Но ведь это был Лео, мой муж — и он любил меня. Лежа рядом с ним, я чувствовала его любовь в каждом прикосновении пальцев. Я взяла его руки, направила вниз и
