— Мне нужно, чтобы дверь была открыта, — сказала я. Лео помедлил, но выполнил мою просьбу.
Когда со стола убрали, Клара принесла горячей воды, чтобы я могла умыться.
— Я оставлю тебя, Эми, — Лео встал. Я едва заметила, что он ушел — все мое внимание было обращено к Флоре.
Я заснула, но даже во сне Флора была со мной. Проснувшись ночью, я проскользнула в смежную дверь. Миссис Чандлер склонилась над моей дочерью, ее руки двигались аккуратно и бережно, успокаивая Флору. В слабом свете затененной лампы я разглядывала лицо своей дочки. Ей было лучше? Нет, ей было хуже. Я чувствовала, что ей хуже.
— Она держится, моя леди, — прошептала сзади меня миссис Чандлер. Но это было все. Выпрямившись, я увидела темный силуэт, скорчившийся на стуле в углу комнаты, рука в лубке давила ему на грудь. Миссис Чандлер встревоженно взглянула на меня.
— Ему нужно спать — но он не уходит. Я подошла к нему и ласково сказала:
— Ты должен идти спать, Лео.
— Слишком далеко, — пробормотал он.
— Тогда идем ко мне, — я протянула Лео руку и повела за собой в смежную комнату. Пружины соседней кровати протестующе взвизгнули под его весом. Я легла на свою кровать и сосредоточила мысли на Флоре, чтобы даже во сне поддерживать ее.
Наступило утро. Я отослала миссис Чандлер в спальню и продолжила свое бдение. Флора, моя красавица Флора — она вздрагивала и металась, а я вытирала ее горящий лоб и заставляла пить больше воды. Она даже не узнавала меня. Доктор Маттеус показал мне, как протирать рот Флоры глицериновой микстурой, а Лео научил меня еще и промывать ее горло.
— Флора, позволь, я это сделаю, — я обернулась к Лео. — Ей это не нравится.
— Ее горло, нужно поддерживать чистым, Эми. Флора, хорошая девочка, открой рот.
Когда я закончила очистку, Лео сказал:
— А теперь нам нужно посадить ее на горшок. Флора хныкала и вырывалась, было трудно удерживать ее там, но наконец, мы получили то, что хотели.
— Я сам посмотрю, что там, — Лео поднес горшок к лампе. — Кажется, признаков белка нет.
Я не поняла, что это означает, но по интонации догадалась, что новости хорошие, и мысленно вознесла благодарственную молитву.
Доктор Маттеус зашел к нам перед утренним обходом. Я держала Флору, пока он осматривал ее горло и заглядывал в ее уши.
— Никаких признаков улучшения?
— Нет.
— Если ее суставы начнут опухать, зовите меня немедленно. Вы должны следить и измерять, сколько воды она пьет и выделяет, — он обернулся к Лео и что-то сказал, понизив голос. Я не расслышала его слов. Я не хотела их слышать. — К обеду я зайду еще раз, леди Ворминстер.
Лео вернулся к кроватке.
— Эми, если Флора не будет принимать пищу сама, доктор Маттеус велел использовать трубку. Попытайся уговорить ее выпить немного молока. Тебя она послушается.
— Она не узнает меня.
— Узнает.
Я поднесла чашку с молоком к ее губам.
— Флора, выпей немножко. Глотай, Флора, глотай, — медленно, с трудом, она проглотила молоко.
Я измерила ее температуру — 40.5 — затем промыла ее рот и горло. Утешала, успокаивала, ласкала. Снова измерила температуру — 41.
Дважды в день Элен присылала известия о Розе: «Все хорошо». Я возносила благодарственные молитвы за Розу и всем сердцем молила Господа помочь ее сестре. Лео пытался уговорить меня выйти погулять, но я не пошла. Я не хотела разрывать тонкую нить, связывающую меня и Флору. Сейчас она была не толще паутинки, но все еще держалась.
— Скажите, что ей нужен свежий воздух, — сказал он доктору Маттеусу.
— Я не оставлю Флору, — сказала я, даже не оглянувшись.
— Не заставляйте ее, Ворминстер, — тихо сказал доктор Маттеус. — Она никогда не простит вам, если...
Еще день, еще ночь. Борись, Флора, борись, моя милая девочка — борись. И она боролась.
Все мое внимание было сосредоточено на Флоре, но каждый раз, когда я поднимала голову и оглядывалась, то видела замершую фигуру Лео, сгорбившегося на стуле.
Мы с Лео поели в спальне за смежной дверью. Затем он сходил вниз, чтобы помахать Розе в окно со двора.
— С Розой все хорошо, Эми.
— Спасибо. Сходи на прогулку с Неллой, подыши свежим воздухом, — но я знала, что Лео, не пойдет, так же, как и я.
Ночью Лео лежал на соседней кровати, а я дремала, вскакивая с постели всякий раз, услышав стон или хныканье Флоры, и усаживаясь рядом с миссис Чандлер.
— Флора, я здесь. Я здесь, с тобой.
Тишина была еще хуже — если я просыпалась от тишины, страх сжимал мое сердце, и я бегом вбегала в дверь. Миссис Чандлер осторожно уговаривала меня:
— Моя леди, не мучайте себя. Если понадобится, я позову вас, — и я заставляла себя уйти и снова лечь спать.
Тихий голос спрашивал меня с соседней постели:
— Как она?
— Без изменений.
Страх ледяной рукой держал мое сердце, но я отбрасывала его прочь. Страх истончал нить, поддерживающую жизнь моей дочери, — а она и так уже была натянута до предела.
Глава тридцать седьмая
На четвертый день после обеда я измерила температуру Флоры — и она оказалась ниже на полградуса. Не поверив своим глазам, я показала градусник Лео и поняла по его лицу, что разглядела шкалу правильно. Радуясь, как дети, мы сказали об этом доктору Маттеусу, но его лицо по-прежнему осталось мрачным:
— Возможно, но нужно еще подождать и посмотреть. Миссис Чандлер, придя на ночное дежурство, сказала:
— Кажется, ей немного полегче, моя леди.
Однако было еще рано надеяться. Этой ночью я спала крепче и проснулась в первый раз, когда было уже далеко за полночь. Я побежала в соседнюю комнату и прислушалась к дыханию Флоры — оно было спокойнее, ровнее.
Миссис Чандлер встретила меня улыбкой.
— Сегодня она спит спокойнее, моя леди.
Я остановилась, глядя на Флору. Даже при тусклом свете занавешенной лампы было заметно, что сыпь на ее шее уже не такая ярко-красная.
— Кажется, она пошла на улучшение, — прошептала миссис Чандлер.
Подняв голову, я увидела, что у другого края кроватки стоит Лео — он последовал сюда за мной. На мгновение наши глаза встретились, а затем мы снова взглянули вниз, на дочь. Никто из нас еще не смел надеяться.
— Вам лучше бы лечь и поспать, мой лорд, моя леди, — настояла миссис Чандлер. — Вам нужно беречь силы.
Мы вернулись в другую комнату, каждый лег на свою кровать. На заре я проснулась и снова прокралась в комнату к дочке. По выражению лица миссис Чандлер я поняла, что все хорошо.
— Я только что мерила ей температуру, моя леди. Она упала на два градуса, по сравнению со вчерашней.
