Я кое-как попросила оператора соединить меня с домом доктора Маттеуса. Его не было дома. Я оставила ему сообщение, а затем впала в панику. Скарлатина — эти могилы на кладбище... Моя Флора... и Роза! Вдруг Роза тоже заразилась скарлатиной? Мои дети! Я застыла с поднесенной к уху трубкой. Наконец сковавший меня лед треснул, и я побежала — по коридору, по лестнице, через холл. Я рванула дверь библиотеки. Лео был там.
— Эми?
— Леди Бартон... Флора... скарлатина... — комкала я слова. — Флора, она сегодня не хотела завтракать.
По лицу Лео я поняла, что он уже знал об этом.
— Маттеус? — рявкнул он.
— Я звонила ему, но его нет.
Лео уже поднимался по лестнице. Он двигался так быстро, что я едва успевала за ним.
Флора вяло сидела на диване. Я подошла к ней и взяла на руки, а Лео сказал Элен:
— Ребенок был в контакте с больным скарлатиной. — Элен побледнела, а он повернулся ко мне: — Нужно немедленно убрать Розу. Элен, унеси ее отсюда, — он с силой надавил на звонок.
Клара пришла сама, и я услышала голос Лео, отдающий приказы. Элен и Роза должны были принять дезинфицирующую ванну, а затем полностью сменить одежду. Он повернулся к Доре:
— Сколько тебе лет?
— Шестнадцать, — пропищала, перепуганная Дора.
— Слишком молода. Тебе нужно сделать то же самое, а затем уйти с Элен и леди Розой к Тайсонам. Элен, скажи им, что Роза на карантине. Они не должны подпускать к ней других детей. Она может оказаться для них опасной. Нет, Эми, тебе нельзя ее трогать.
— Но вдруг она тоже заболеет?
— Тогда Элен принесет ее обратно — но только если Маттеус подтвердит, что это скарлатина.
Все, что я могла сделать — это помахать своей дочке на прощание. Как только Клара отослала Розу и Элен, Лео распорядился, чтобы она приготовила две смежные комнаты в нежилом крыле особняка.
— Уберите ковры, снимите занавески, вынесите всю ненужную мебель, если каркасы кроватей не железные, замените их железными. Затем вымойте пол с дезинфицирующим средством и протрите им детскую кроватку Флоры. Еще потребуется ушат с раствором карболки для ее грязного белья и большая кастрюля кипяченой воды на стол.
Клара ушла за Бертой и Джесси, и мы остались одни. Флора тяжело привалилась к моей груди.
— Но, может быть, у нее не скарлатина?
— Будем надеяться на Бога, что нет, но мы должны приготовиться к худшему.
В этот момент Флору начало рвать. Лео взял ночной горшок и подставил ей — все ее тело содрогалось, когда ее стошнило туда. После этого она сжалась у меня на руках и задрожала. Лео взял одеяло здоровой рукой и стал укрывать ее.
— Этот проклятый лубок! Флора захныкала.
— Не бойся, моя Флора, — зашептала я ей. — Мама с папой позаботятся о тебе.
Покрытая черными волосами рука Лео ласково погладила ее по щеке. Флора уткнулась головой в его ладонь, и я увидела отражение собственного страха в его глазах. Опустившись на диван рядом со мной, Лео снял свои наручные часы и положил на колено.
— Флора, дай папе подержать тебя за руку.
Она не сопротивлялась. Я поняла, что Лео считает ее пульс.
— Он учащенный? — прошептала я, глядя на его озабоченное лицо.
— Я... не уверен, Эми. Кажется, это нормально, что у детей пульс чаще, чем у взрослых.
Флора все время вертела головой.
— Горло болит.
Я осторожно отогнула воротничок ее платья и увидела на коже мелкие красные пятна — это была сыпь. Мое сердце обдало холодом.
— Несомненно, скоро придет Маттеус, — тихо сказал Лео.
— Он был на обходе. Он может не появиться до обеда.
— Обход занимает час или два. К тому времени мы уложим ее в кровать.
Я сидела, лаская Флору и разговаривая с ней, тихий голос Лео вторил моему, пока не появилась Клара и не сказала, что комнаты готовы. Мы перешли туда. Флора стонала, пока я раздевала ее. Она очень ослабла. Я никогда еще не видела своего ребенка в таком состоянии: ее кожа была сухой и горячей. Она попросила пить, но, когда я дала ей воды, попыталась выплюнуть ее.
— Больно, больно.
— Она должна пить, Эми, — сказал Лео. — При лихорадке нужна жидкость.
Вместе мы уговорили Флору выпить стакан воды, а затем она заснула беспокойным сном. Я откинулась на стуле, чтобы разогнуть болевшую спину. Вдруг Флора громко закричала, а я уставилась на нее в ужасе — ее тело выгнулось дутой, а глаза выкатились из-под век.
— Флора! Флора! — она задыхалась. Все ее лицо исказилось, руки и ноги задергались. Лео согнулся над Флорой, удерживая их, чтобы она не поранилась о металлическую ограду кроватки.
Наконец приступ закончился, и Флора впала в оцепенение, все ее тело обмякло. Ее дыхание, медленно возвращалось к нормальному, но глаза оставались закрытыми. Когда Лео разогнулся, я затряслась в плаче:
— Флора! Флора!
Рука Лео легла мне на плечо.
— Эми, успокойся. Истерика тут не поможет, — его рука сжала мое плечо, поддерживая меня, пока я заставляла себя успокоиться.
— Ты прав, — сказала я. — Я больше не буду вести себя так глупо, — я выпрямилась и села, не сводя глаз с кроватки — наблюдала, ждала.
К вечеру все тело Флоры покрылось красными пятнами. Только ее лицо выглядело бледной маской. Доктор Маттеус заходил дважды, его лицо было могильно-мрачным. Лео показал мне, как измерять ее температуру, и я заставляла свои руки не дрожать, глядя, как она растет — 39, 39.5, 40... Когда доктор осматривал ее горло, я увидела, что язык моей бедной Флоры покрыт толстым белым налетом. Было видно, что Флора не понимает, где находится, и никого не узнает.
— Эми, у нее горячка, — осторожно сказал Лео, — но при таком заражении в этом нет ничего необычного. Продолжай разговаривать с ней — может быть, она подсознательно почувствует, что ты рядом.
Появилась миссис Чандлер — это Лео послал за ней. Она в это время помогала при родах, но сосед вызвал ее. Лео сказал, что я должна лечь отдыхать в смежной комнате. Я не хотела уходить, но он заставил:
— Ты не поможешь ей тем, что растеряешь свои силы. Грэйс позовет тебя, если... — он не закончил фразу.
За дверью на столике меня ждала еда. Я качнула головой, отказываясь, но Лео настоял:
— Ты должна поесть, Эми.
Мы сели вместе, поели супа и цыплячьего пюре, незаметно проскользнувшего
