— Нет, мы не можем тебя заставить. Действительно, нет никакого сомнения, что тело и кровь должны быть отданы добровольно. Если ты скажешь "нет", дискуссия закончится.

Снова воцарилась мёртвая тишина, от чего я почувствовала себя виноватой и раздражённой.

— Но ведь от этого не зависит судьба всего мира, — возразила я.

Выражение лица Элли подсказало мне ответ.

— Азазель, — сказал Разиэль, — ты должен найти себе другого партнёра. Очевидно, ты ошибаешься, считая, что Рейчел твоя избранная. Ты должен искать в другом месте.

— Нет!

Я огляделась вокруг, не в силах поверить, что из моего повреждённого горла вырвался протест. Это не имело никакого отношения к рациональному мышлению. Мысль о том, что Азазель может найти другую, вызвала в моём теле раскалённую добела ярость. Что было ещё одним сюрпризом.

— Прошу прощения? — произнёс Разиэль.

Я даже не взглянула на Азазеля. Я знала, что на его лице отразится торжество, и не могла этого вынести.

— Я же сказала нет, — повторила я. — У вас нет времени на поиски гипотетической избранницы. Это как искать настоящую любовь, она никогда не появляется, когда её ищешь.

— Рейчел, избранная пара… это истинная любовь Падшего, — объяснила Элли.

Я поёжилась. Нет ничего лучше, чем выкопать себе яму поглубже.

— Если он отправится на поиски, то с ещё большей вероятностью найдёт не ту, кого надо, и может умереть.

И будь я проклята, если мой надломленный голос не дрогнул на слове "умереть".

— Тогда что же ты предлагаешь? — голос Разиэля сочился сарказмом. — Мы просто ждём конца света?

Дерьмо. Значит, всё это сваливают на меня? Мне казалось, что я задыхаюсь, все эти тысячелетия давят меня, и я не могу дышать.

— Мне нужно выбраться отсюда, — сказала я испуганным голосом, который, конечно же, едва можно было расслышать. — Пожалуйста. Мне нужно подумать.

Руки, сжимавшие мои запястья, отпустили меня, и я отстранилась раньше, чем он успел передумать, отодвинувшись от стола. Никто не пытался остановить меня, и я выбежала из зала, едва не упав в спешке.

Солнце светило сквозь вечный туман, окутавший Шеол. Все были в зале Совета, единственными живыми существами снаружи были чайки, кружащие и кричащие над головой. Я подошла к кромке воды, глядя, как волны вздымаются и бегут ко мне навстречу.

Теперь я знала, почему боялась океана: сотни и сотни лет назад меня утопил человек, который, как мне казалось, любил меня.

Я заставила себя сесть на песок, наблюдая за бурлящей водой, которая приближалась всё ближе и ближе. Значит, судьба всего мира свалилась на меня? Я бы рассмеялась, если бы это не было так ужасно. Почему всё должно было привести к этому?

Я не душила младенцев. Я не заманивала людей на верную гибель. Но в своём гневе я, как Лилит, совершала другие предосудительные поступки. Я была демоном бури в древней Месопотамии, поднимающим ветер, который погребал города и всех их жителей в песке. Я обрушивала на людей ураганы, тайфуны и торнадо, я обрушивала разрушительный дождь на тех, кто причинял мне боль на протяжении многих лет. Как только я вырвалась из своего сексуального рабства у демонов, моя ярость стала монументальной, и я навлекла её на всех.

Мне предстояло завершить искупление. С одной стороны, весь мир может быть уничтожен, и злой старик восторжествует. С другой стороны, я могла бы заплатить за свои грехи и спасти мир, просто занимаясь сексом с существом, от которого у меня плавились все внутренности, как бы сильно я его ни ненавидела. Я хотела его так же сильно, как и его смерти, и никакой здравый смысл, казалось, не мог отговорить меня от этого. По правде говоря, я могла и не быть его избранной. Но нравилось мне это или нет, он был моим.

Ответ был предельно ясен. Это могло убить его, и меня это вполне устраивало. Это могло убить нас обоих, что было, как ни странно, одинаково приемлемо. Но я знала, что это не случится. Я знала правду, хотя я не хотела смотреть правде в глаза.

Единственное, что мне не нравилось, так это часть про кровь.

Я встала. Прилив зашёл достаточно далеко, чтобы коснуться моих босых ног, покалывая, изгибаясь, чуть ли не втягивая меня внутрь. Я отпрянула назад. Я боялась океана, напомнила я себе. Боялась утонуть.

Я вернулась в дом, на ходу стряхивая песок с ног. Я слышала, как они громко спорили, слишком много людей говорили одновременно. Я толчком открыла дверь, и все замолчали.

Я перевела взгляд на Азазеля, его лицо было бесстрастным, бледным и прекрасным. Он уже знал ответ. Я отвела взгляд.

— Я сделаю это.

АЗАЗЕЛЬ НАБЛЮДАЛ ЗА ПРОИСХОДЯЩИМ вокруг него со спокойствием, которого не чувствовал уже много лет. Он не собирался думать о том, когда, как и почему. Он не доверял пророчествам. Но он знал, что так и должно быть.

Зал совета быстро опустел после резкого заявления Рейчел. Элли и женщины увели её прочь, а остальные Падшие отправились восвояси. Остались только Михаил и Разиэль. Михаил, воин-одиночка, который редко спаривается и питается лишь минимальным количеством крови Источника. У него был вечно голодный взгляд, волосы тщательно выбриты, а мускулистые, покрытые татуировками руки напряжены от гнева. Разиэль выглядел таким же встревоженным, готовым к другому виду битвы. Азазель знал, что сейчас произойдёт.

— Тебе не нужно пытаться отговорить меня от этого, — сказал он. — Решение уже принято.

— Ты можешь передумать, — сказал Разиэль. — Большую часть последних семи лет мы едва обходились без тебя. Я не знаю, что мы будем делать, если ты умрёшь.

— Ты хочешь умереть, — сказал Михаил грубым голосом до того, как Азазель успел возразить. — Мы все это видели.

Отрицать это было бы бесполезно, даже если бы он мог. И этим двум мужчинам он доверял больше всего на свете.

— Я хотел умереть, — поправил его Азазель. — Тебе ли говорить о желании смерти, Михаил. Ты врываешься в любую битву, какую только можешь найти, и просто удивительно, что ты так долго выживал.

— Не меняй тему разговора, — сказал он. — Битва заложена в моей природе — это моя цель в жизни. Твоё дело править.

— Уже нет. Разиэль правит, и правит мудро. У меня есть другая роль, и я больше не борюсь с ней. Что же касается моего желания умереть, то отрицать его было бы бесполезно. Смерть Сары была... слишком тяжёлой. Никаких предупреждений, ни подготовки, и я устал от всего этого. Но я уже передумал.

— Потому что ты влюбился в демона? — Разиэль