Рэндал непонимающе на него посмотрел и на всякий случай сделал знак лекарю подойти.

- Да все в порядке у меня с головой, - заметил его движение Женя. – Я просто так… шучу. Да, глупо. А что, вы еще не привыкли?

- К тебе привыкнуть невозможно, - хмыкнул тот. – Даже интересно, чем это все закончится – сведешь ты Страта и Крита с ума, или они тебя все-таки перевоспитают?

- Что, а при чем тут они? – подозрительно прищурился парень.

Рэндал хмыкнул и похлопал его по плечу, поднимаясь.

- Ты поправляйся, главное. Отдохни хорошенько.

- Так что же, - крикнул Женя ему в спину. – Все-таки, все закончилось?

- Похоже на то, - ответил ему маг. – По крайней мере, я на это надеюсь.

***

Крит похлопотал, чтобы его напарнику выделили отдельную комнату прямо во дворце. Не царские хоромы, конечно, но там было светло и чисто. Женя, все еще чувствуя свою вину, увязался с ним – Крит не возражал, наверное, впервые в жизни.

Рана Страта оказалась серьезной, но жизни не угрожала. Он все время спал, погрузившись в целительное – так утверждал королевский лекарь – забытье. Женя, сам себя назначив на круглосуточное дежурство, сидел у окна, слонялся по комнате без дела, прислушиваясь к дыханию Пасынка. Иногда к ним забегал Альфи, передавая последние новости, коих было не много.

Ночами приходил Крит. Замученный, с залегшими под глазами тенями и двухдневной щетиной. Садился рядом с Женей у постели Страта, брал руку напарника в свои ладони, и сидел. Иногда засыпал прямо на стуле. Но утром всегда – уходил. Они почти не разговаривали, Женя не знал, почему. Если уж он был настолько ему противен, если он винил его за то, что случилось с его напарником, тогда почему не прогнал? Почему позволял быть рядом, и даже не одергивал парня, когда тот, задремав посреди ночи, ронял голову ему на плечо?

Слишком много вопросов. Иногда Жене казалось, что Ашкелон выразил его собственные тайные подозрения – слишком много он «кудахчет», да сопли размазывает на ровном месте, кому такой нужен? Вон Крит воин так воин, по его сдержанному лицу и не скажешь, что он за напарника переживает.

Однажды утром, когда Женя сидел на кровати, а голова Страта лежала на его коленях, он смотрел в его лицо и вдруг понял. Понял то, что ему твердили столько раз, а он не был готов понять. Про то, что напарник – это ответственность. Про боль утраты, про то, что лучше уж быть в одиночестве, чем снова обрести родную душу – лишь для того, чтобы снова все потерять.

А еще про то, что потом обязательно найдется кто-то другой, кто хоть на какое-то время заставит эту боль утихнуть. Но Женя не хотел никакого «другого»! Ему нужен был Страт, живым, с вечной усмешкой в голубых глазах, большой и надежный. Он хотел видеть Крита, стоящим рядом со своим полностью здоровым напарником, пусть спорящим с ним, или, наоборот, вполголоса переговаривающегося о чем-то, что должно было остаться только между ними двоими. И дело даже не в том, есть ли здесь место для кого-то третьего. Эта пара казалась чем-то вечным, чем-то, на чем держится весь мир.

Женя всхлипнул. На глаза навернулись слезы. Ему нужно было что-то бодрящее и жизнеутверждающее, выговор от Крита, произнесенный с презрительным выражением лица, был бы кстати. Но Крит ушел. А он, Женя остался один на один со своими страхами.

Евгений опустил взгляд. Страт лежал смирно, дышал тихо и ровно, но был слишком уж бледным и безмолвным, ослабшим. Поддавшись внезапному порыву, Женя нагнулся и легко поцеловал мужчину в губы. И тут же, отпрянув, обругал себя – уж больно этот целомудренный поцелуй был похож на прощальный.

«Все-таки ты полный осел», - обругал он сам себя. – «Ну что за мысли дурацкие?».

И тут Страт открыл глаза, впервые за несколько дней. Женя замер, не осмеливаясь даже радоваться.

Воин повел глазами, оценивая обстановку. Потом его взгляд остановился на лице, нависшем над ним.

- Где Крит? – был его первый вопрос.

- Где-то ходит по своим делам. С ним все в порядке. Со мной тоже, если тебе это интересно, - обиженно засопел Женя.

Страт тихо рассмеялся.

- Не дуйся, - мягко произнес он. – Что с тобой все в порядке я и сам вижу, а Крит…

Страт закашлялся. Женя услужливо поднес ему воды, и, когда Пасынок напился, заверил его:

- Крит жив и здоров, за него можешь не беспокоиться, - и добавил, с некоторой гордостью. – Мы победили.

- Отличная новость, - одобрительно кивнул блондин, и тут хитро прищурился. – Мне кажется, я тебя на чем-то прервал?

Женя покраснел и сделал попытку отодвинуться от него подальше.

- Нет, вроде бы… - промычал он. Страт, хмыкнув, положил ладонь парню на затылок и притянул к себе.

Где-то на подсознательном уровне Женя был к этому готов. И все равно пришлось сделать над собой неимоверное усилие, чтобы отключить рванувшие в голове мысли-фейерверки, шквал ассоциаций и тупых шуток. И сосредоточиться на ощущениях. Да чего уж там, приятных ощущениях, головокружительных ощущениях.

Поцелуй все не прекращался, как кроличья нора, в которую падала Алиса. Опят дурацкое сравнение, подумал все же Женя, одергивая себя. Но что он мог поделать, тая от ощущения теплых пальцев, перебиравших его волосы, или ладони, поглаживающей щеку? Сам парень, не зная, куда деть руки, положил их воину на грудь. Страт охнул, прерывая прикосновение.

- Ой, извини! – переполошился Евгений. – Какой же я дурак, ты же ранен…

Страт смеялся, только отмахиваясь от его извинений, и смотрел на него с насмешливой нежностью и облегчением, словно для него внезапно решился какой-то очень важный вопрос, который уже давно его мучает.

Он заметил стул и сваленный на него кокон их одеял, который служил постелью Жене, и похлопал по кровати рядом собой.

- Ложись, - позвал он. – Спи. А то выглядишь так, словно это в тебя тыкали ритуальными ножами, а не в меня.

Женя мигом представил себе, что скажет Крит, когда вернется и увидит, как Женя храпит тут, вместо того чтобы присматривать за раненым.

- Не думаю, что…

- Ложись, мне намного лучше, - настаивал воин. - Ты не помешаешь.

Страт энергично зевнул и, не слушая жениных возражений, сгреб в охапку, подвигая к себе. Женя, устроившись на краю кровати, у теплого бока, быстро вырубился.

Проснулся он уже поздно вечером. Свет луны очерчивал высокий силуэт, стоящий у окна.

- Это ты, - Женя завозился, выбираясь из-под прижимавшей его к кровати руки Страта. – Я только на минуточку прилег, честное слово!..

- Тс-ссс, - шикнул на