И лесник, добродушно рассмеявшись, повел директора с гиппогрифом в сторону леса.
Через час они уже вновь сидели в сторожке и пили чай. Сатана был размещен со всем комфортом в небольшом сарае на опушке. Сменив гнев на милость, он даже позволил полувеликану себя покормить, тем самым признав его своим конюхом, как попутно объяснил Северусу очень довольный лесник. Так что за благополучие подарка дорогого крестника можно было не волноваться. И директор мог наконец облегченно вздохнуть. Пора было и честь знать.
— Вот уж не думал, что ты к животине можешь с понятием подходить! — восторженно повторял Хагрид. — Редкая штука, скажу я тебе. Редкая. Такой дар в себе среди склянок сгубил. Но ниче! Какие твои годы? Наверстаешь еще!
— Ага, всю жизнь мечтал о монстрах, — съязвил Снейп уже поднимаясь из-за стола.
— Мечтал? Эт хорошо! Есть у меня для тебя подарок, в самый раз будет на именины. Не гиппогриф, конечно, но тоже зверь приличный. Постой-ка.
Не успел Северус и рта раскрыть, как Хагрид достал из-под стола небольшую коробку. Приоткрыв крышку, он извлек из нее белого мохнатого паука со свой кулак величиной.
— Прими, Северус, от чистого сердца! Он альбинос, в лесу пропадет, вон, и так без двух ножек остался, бедолага, а у тебя и в кабинете может жить. Покуда не подрастет.
— Это арахнид? — заплетающимся от шока языком переспросил Снейп и слегка попятился.
— Не. Марокканский шелкопрядный, такую сеть плетет — любо-дорого. И не кусается. Почти…
Хагрид доверчиво протянул ему свой почти безопасный подарок. И Северус, сам не понимая, что он, собственно, творит, взял из его рук белоснежного паука. Предсказание чокнутой Трелони сбывалось полным ходом.
Паук оказался мягким на ощупь и очень легким. Его шесть ног осторожно обхватили запястье заледеневшего от ужаса Снейпа, а восемь красных глазок очень внимательно рассматривали нового хозяина.
— Ты смотри-ка, сразу признал! — восхитился Хагрид. — А я, признаться, опасался, что на первый раз может и кусануть чуток. Но он почти не ядовитый, ты не думай. Меня он пару раз уже грызанул, так только рука опухла слегка. По локоть. А через месяц и думать об этом забыл. Зверь он хороший. Ласковый.
— Ну если по локоть, то ладно. Я пойду, пожалуй. Дела. И спасибо… — практически онемевшими губами, выдавил из себя Северус и направился к выходу. Надо было немедленно покидать этот гостеприимный кров. Неизвестно, что мог еще подарить его хозяин от чистого сердца.
Тем временем паук, быстро перебирая лапками, прополз по руке Снейпа и уютно устроился на плече.
“Очень умное животное. Кусать — так за шею, чтобы наверняка”, — пронеслось в голове у Северуса, и он быстрым шагом направился к замку.
Но добраться до родного кабинета без приключений ему не удалось. Видно, звезды в этот день сошлись столь причудливым образом, что избежать подарков судьбы до конца директору было просто не дано.
Он стремительно шел мимо теплиц и машинально прикрывал замершего на плече паучка ладонью. На таком морозе нежное членистоногое вполне могло замерзнуть, а прятать его под мантию он был морально не готов. У самой последней теплицы Северус почти столкнулся с ассистентом профессора Травологии Помоны Стебль Невиллом Лонгботтом. Выражение лица этого вечного гриффиндорца было таким воодушевленным и обескураженным одновременно, что директор невольно приостановился.
— Что нибудь случилось, мистер Лонгботтом?
Невилл поднял на него абсолютно прозрачные глаза и промолчал. При этом он продолжал улыбаться как полный идиот.
— Лонгботтом! — Снейп помахал у бывшего ученика перед глазами ладонью. — Вы случайно головой не ударились? Да что с вами, драккл вас подери, такое?!
Невилл наконец смог сфокусировать на Снейпе взгляд. Он еще шире улыбнулся и вдруг оглушительно заорал, невольно напугав паука на плече директора:
— Они выросли! Понимаете? Выросли! В одну ночь, как и было написано. Расцвели и даже созрели!
— Кто?
Снейп, в который раз за сегодняшний день, отступил на пару шагов. Поздно. Лонгботтом намертво вцепился в его руку и потащил за собой в теплицу.
— Молодильные яблоки, сэр. Мне по случаю прислали одну только косточку. Два года растил. Два. Вчера с вечера мне показалось, что время пришло. Я всю ночь здесь просидел. В полночь яблоня расцвела и дала целых пять цветков. Под утро появились завязи. К сожалению, два цветка оказались пустоцветами, но зато из трех уже созрели настоящие молодильные яблоки! Почти созрели…
При слове “почти” Снейп слегка напрягся и машинально погладил паучка.
— Я еще даже профессору Стебль не показывал, ждал, когда она из Хогсмида вернется. А тут вы. Так во время! Вы первый увидите это чудо! Вот, смотрите, господин директор, самые настоящие молодильные яблоки!
Они остановились в самом дальнем конце обширной теплицы. Знаменитая молодильная яблоня, воспетая в песнях и сказаниях, оказалась чахлым, кривоватым деревцем не более полуметра в высоту. На реденькой кроне виднелись три зеленоватых яблочка величиной не более перепелиного яйца. Их вид определенно внушал подозрения опытному зельевару, но, посмотрев на светящегося от счастья Невилла, он благородно промолчал.
— Вы видите, какое чудо, профессор? Я просто не могу прийти в себя от счастья! Два года ожиданий и такой потрясающий результат!
— Да-да, мистер Лонгботтом. Примите мои поздравления. Это несомненная удача.
Северус тактично похлопал чуть не плачущего Невилла по плечу и уже собирался уходить, как тут…
— Профессор, но у вас же сегодня день рождения! Примите от меня, от чистого сердца! Если укусить всего один раз, вы помолодеете на десять лет, представляете? Вы, несомненно, заслуживаете этого. Пожалуйста, не отказывайтесь!
Снейп обреченно обернулся и принял из рук улыбающегося Лонгботтома маленькое зеленое яблоко. Уже ни на что не надеясь, он молча откусил невыносимо кислую мякоть плода. Сначала ничего не происходило. И он уже успел порадоваться, что все обойдется банальной изжогой. Но вдруг резкая головная боль железным обручем обхватила виски. И он, пошатнувшись, ухватился за ствол карликового дуба, росшего у самой дорожки теплицы.
Жестокий приступ прошел так же быстро, как и начался. Уже через пару минут Северус смог выпрямится и придать лицу обычное сосредоточенное выражение. В надежде, что его временная слабость осталась незамеченной, он повернулся к недавнему собеседнику. Однако что-то было все же не так: Невилл Лонгботтом соляным столбом застыл посреди дорожки, в его голубых глазах плескался откровенный
