Танк Попеля, далеко оторвавшись от других, тоже держит курс туда. Он уже выстрелил по батарее. «Ага! Вот где она!» Снаряд разрывается в садике. Вижу не меньше роты немецких танков. Они заходят в хвост танку Попеля. Открываем огонь. Гитлеровцы в панике не замечают, кто стреляет, их танки отползают в глубь села. Продолжаю вести по ним огонь.
— Комиссар горит! — кричит Никитин.
Оглядываюсь. Танк Попеля стоит, корма его окутана все возрастающими клубами дыма. По нему почти в упор бьет батарея.
«Опоздали! Прикроем огнем!» — думаю я и, оставив в покое отходящие в глубь села немецкие танки, открываю огонь по батарее из одного своего танка, а второй посылаю к Попелю. Но КВ Васильева опередил нас. Он промелькнул за строениями в той стороне, откуда стреляла немецкая батарея. Она вдруг затихла, и КВ, вынырнув из-за дома, подошел к горящему танку Попеля.
Поспешив туда, мы увидели, что Попель и на этот раз обманул немцев. У его танка была подбита только гусеница, горел не танк, а дымовая шашка на корме.
Васильев отдал Попелю подошедший штабной КВ. Соединившись в одну группу, мы нагнали свои боевые порядки за селом Мала Милча.
Здесь наша атака захлебнулась. Слева, с опушки леса, и справа, из села Пелча, вражеские танки вели такой частый пушечный огонь, что казалось это стреляют пулеметы пушечного калибра. Судя по силе огня и по массовому передвижению танков на окраине Пелчи, перед нами было не меньше танковой дивизии противника.
— Вот тебе без снарядов, вот тебе и без горючего...— сказал Попель Васильеву, когда, попав под сильный перекрестный огонь, мы отошли за крайнюю хату села.
— Да! — ответил Васильев.
— И все-таки приказ фронта должен быть выполнен,— сказал Попель.
— Будет выполнен,— ответил Васильев.
Попель приказывает: Новикову остаться на южной окраине села и собрать подходящие с марша танки в резерв командира отряда, а Болховитинову со всеми танками, которые имеются здесь, атаковать Пелчу.
— Медлить нельзя,— говорит Попель.— Надо опередить их,— и он показывает на север.
И без бинокля хорошо видно, как по шоссе с запада на восток движется танковая колонна немцев.
— Понятно, товарищ бригадный комиссар, готов в атаку,— говорит Болховитинов.
— Желаю удачи, товарищи,— говорит Попель, обращаясь к Васильеву и Болховитинову.— Ищите ее впереди. Назад возврата нам уже нет,— и он, вскакивая на свой танк, отдает механику-водителю старшине Коровкину команду: «Вперед!»
Его КВ, недовольно фыркнув мотором, взял курс налево сорок пять градусов, на опушку леса, откуда враги вели бешеный огонь.
Механик Коровкин, легко маневрируя по курсу, удачно выбирает укрытия и своим дерзким и безостановочным продвижением вперед все больше и больше навлекает на себя огонь противника. Мой танк, как связной, идет за КВ. Уже не один десяток снарядов высекли из танка Попеля огонь, а он все мчится к лесу.
Теперь я понял намерение Попеля. Он хочет отрезать отход немецких танков к Пелче, зажать их между лесом и нашими танками, идущими правее.
Поздно поняли это гитлеровцы. Убедившись в своем бессилии остановить мчащийся на них тяжелый советский танк, они попытались прошмыгнуть опушкой леса к селу. Тогда заговорила пушка Попеля, а с ней и моя. Первый танк, пытавшийся прошмыгнуть опушкой леса, вспыхнул и весь окутался пламенем. Остальные, повернув обратно, уходят куда-то в лес. «В просеку»,—догадываюсь я.
Впереди вижу бегущих за кустами немцев и вспышки, после которых с левого борта КВ сыплются искры.
— Батарея слева,— ориентирует меня Никитин.
Я стреляю в ближайший куст. Не задерживаясь, перевожу прицел на другой подозрительный куст, но пушечный огонь уже не нужен. КВ Попеля громадой своего тела подминает этот куст под себя. В сторону зайцами выпрыгивают три немца. Двое из них поднимают кверху руки, а третий, нагнувшись, возится с круглой противотанковой миной. Над ней струится дымок.
«На корму забросит»,— думаю я и вижу уже движение немца в сторону медленно развертывающегося КВ.
Не успеваю я выстрелить из пулемета, как из просеки в борт КВ ударяет снаряд, высекая искры, второй разрывается перед немцем, уже шагнувшим с миной в руках к корме танка Попеля. Немец оседает на землю с миной в руках у самого носа моего танка, который Микита притормозил, чтобы не врезаться в корму КВ.
— Вправо вперед, скорей!..— командую Миките.
Мой легкий танк крутится волчком. Раздавшийся сзади взрыв подбрасывает кверху корму и кидает танк вперед. Я ударяюсь затылком о рацию.
Когда в голове прояснилось и я высунулся из башни, меня осыпал земляной дождь. У куста, где стояли с поднятыми кверху руками немецкие артиллеристы, дымилась большая воронка. «От мины — в руках у немца разорвалась»,— догадался я.
Вновь выстрелившая пушка КВ заставила меня повернуться в ее сторону. Справа, между деревьями просеки, горел уже третий немецкий танк. Попель, не знавший, что угрожало его танку, не видевший, что произошло позади, бил теперь по четвертому немецкому танку, уходившему в глубь просеки. После выстрела его пушки свалилось подрубленное снарядом стройное деревцо. В образовавшейся прогалине забелел крест на борту остановившегося против нас немецкого танка. В этот же момент я увидел пушку другого немецкого танка, высовывающуюся из-за куста.
Выстрелы наших пушек прогремели одновременно. В горячке я сделал еще два и, высунувшись из люка, был поражен непривычным видом башни КВ. Попель, тоже высунувшись из люка, смеясь, показывал что-то своему башнеру. Я подъехал вплотную к попелевскому танку.
— Вот, черт возьми, ствол со снарядом улетел,— сказал Попель.
Повернувшаяся ко мне башня зияла дырой — ствол пушки был отбит у самого основания.
Больше на опушке леса гитлеровцев не видно и не слышно, но справа от нас чаще и чаще раздаются выстрелы танковых пушек. Там невдалеке по полю штабные КВ Васильева ведут за собой в атаку на Пелчу боевой порядок наших танков.
* * *Когда мы вернулись в Мала Милчу, сюда уже подтянулись все отставшие на марше танки и пехотинцы, среди которых я увидел
