— Я готова, можно идти.

— Вернёмся через декаду, — сообщил Стэнн маме, взял меня за руку и Личным Путём увёл к Порталу.

Следующие десять дней были, наверное, лучшими в моей жизни. Я была дома, в родном городе, рядом со мной был любимый мужчина. И всё это время мы с ним не расставались. Вообще. Даже к Игорю Николаевичу ходили вместе. Стэнн представил меня, как своего секретаря, и мне тоже выписали пропуск в Управление магической полиции. И я присутствовала на всех переговорах и даже познакомилась с таинственным Сергеем Кирилловичем, которого, конечно же, сразу узнала — трудно не узнать человека, которого несколько раз в месяц по телевизору видишь — и потом долго рассказывала Стэнну, какой это интересный и замечательный человек. И встретилась ещё с несколькими людьми, которые на экранах телевизоров никогда не светились, но, судя по уважению, которое им оказывали, были начальниками не менее значимыми, чем Сергей Кириллович.

Стэнн подписал все необходимые документы, мы побывали на тренировочном полигоне и даже начали ходить на занятия, где Игорь Николаевич давал нам основы земной магии, несколько отличающиеся от Кэтанговской. И что интересно, мне земная магия давалась легче, чем Стэнну! Впрочем, он не был ни удивлён, ни раздосадован. Сказал, что этого следовало ожидать, ведь это — мой мир, и я к его магии привычна с рождения, хоть ей и не пользовалась. Мы договорились с Игорем Николаевичем, что, когда я немного привыкну к новому для меня миру, я буду приходить к нему на занятия.

— Будешь в Кэтанге специалистом по земной магии, — сказал мне Стэнн и при этом был совершенно серьёзен.

После работы мы гуляли по городу, сидели в кафе, ходили в кино и в музеи, катались на катере. Словом, развлекались, как могли. И я всё восхищалась, как же мы со Стэнном чувствуем друг друга. Любовь Стэнна была так сильна, что он порой просто предугадывал мои желания. Например, во время прогулки я не успевала подумать, что хочу мороженого, а Стэнн уже нёс стаканчик моего любимого. И так — во всём. Я была в полном восторге от такой заботы и старалась отвечать любимому таким же вниманием.

Я познакомила Стэнна с сестрой и с Ларисой, и он произвёл на них сильное впечатление. Правда, я так и не сказала, что он — из другого мира, но сообщила, что окончательно решилась и на днях уезжаю с ним по его месту жительства, в дальнюю даль, где даже мобильной связи нет, и Лариска потом заявила мне по телефону, что за таким парнем не грех и на край света уехать.

А ещё у нас были ночи, принадлежащие только нам: со свечами, глинтвейном, жаркими объятиями и горячим шёпотом. И луной, заглядывающей в открытое окно.

За всеми этими событиями я совсем забыла, как и почему мы оказались здесь. И только в последний вечер, начав собирать чемодан, я вдруг подумала, что так и не спросила Стэнна, что же случилось в тот день, когда мы с леди Икэссой покупали мне платье. И решила выяснить это прямо сейчас, пока снова не забыла, увлёкшись каким-нибудь делом или разговором со Стэнном.

Я бросила в чемодан шорты, которые как раз держала в руках, и повернулась к любимому:

— Стэнн, в тот день, когда мы ушли сюда, я почувствовала, что с тобой что-то случилось. Что это было?

Стэнн поднял глаза от книги, которую он читал, дожидаясь, пока я освобожусь:

— Да так, ерунда.

— А всё же? Какая опасность тебе угрожала?

— Мне? Опасность? Ну, что ты. Какая может быть опасность во дворце?

— Стэнн, ты обещал мне не врать! — возмутилась я.

Стэнн отложил книгу:

— Да, Селена, я обещал тебе говорить правду. Но есть такое понятие, как государственные тайны. И в них я тебя посвятить не могу, как бы мне этого не хотелось. Давай договоримся, что о них ты спрашивать не будешь, хорошо?

— Ты нашёл новый способ скрывать от меня то, что рассказывать не захочешь?

Я внимательно посмотрела на любимого и мне показалось, что он на миг смутился, но тут же взял себя в руки:

— Селена, ты неправа. Я — приближённый к Королю государственный служащий, я клятву давал о неразглашении государственных тайн. Давай не будем ссориться из-за того, что я вынужден выполнять свои должностные обязанности.

— Хорошо, — вздохнула я. — Давай не будем.

И повернулась к чемодану. И почти сразу почувствовала на своих плечах руки моего мужчины:

— Не обижайся, любимая. Прошу тебя.

Я снова вздохнула:

— Я не обижаюсь… Но всё равно обидно. Я же — будущий Пророк, а как я буду делать свои пророчества, если от меня всё скрывать будут?

— Станешь Пророком, дашь клятву о неразглашении, и все тайны твои будут, — улыбнулся любимый и поцеловал меня в шею за ухом.

Я повернулась, подняла голову, и горячие губы коснулись моих губ. И после этого мне, как всегда, стало не до государственных тайн…

Нэзвинг

Джэффас зашёл в камеру, остановился у входа. Посмотрел внимательно на сидящего на тонком матрасе, привалившись спиной к стене, мужчину. Лорд осунулся и побледнел за эти дни. И даже похудел, хотя кормили его три раза в день. Особых разносолов ему, конечно, не давали, но суп был на мясном бульоне, а к картошке добавляли котлету. Обычным узникам такое питание было бы за счастье. Но Незвинг, мучимый виной и страхом, даже есть не мог, и большую часть его обедов уносили обратно нетронутыми.

Боялся Нэзвинг не за себя — за жену и сыновей своих. Сыновья были его гордостью. Старший служил в армии и быстро продвигался по карьерной лестнице, младший учился в Высшей Школе Магии и Колдовства, девятый курс закончил, ещё год — и вышел бы дипломированным боевым магом. Нэзвинг мечтал пристроить его во дворец, под начало своего друга Джэффаса. Но теперь все его мечты пошли прахом. Его казнят, а сыновей, в лучшем случае, лишат родовых привилегий и сошлют в поместье, а в худшем…

О худшем Нэзвинг старался не думать. Слишком больно становилось от мысли, что с его мальчиками может что-то случиться.

А ещё мучили мысли о жене. Как переживёт произошедшее Лэнси? Как чувствует себя она сейчас, узнав, что её муж оказался государственным преступником, изменником, покушавшимся на жизнь одного из первых лиц государства?

И в тысячный раз начинал лорд вспоминать страшный день, в один миг перевернувший всю его жизнь. Сначала воспоминания были смутными, словно дымкой покрытыми. Но с каждым разом всё больше подробностей вспоминалось, всё ярче становилась картинка, и, наконец, пелена спала, и он вспомнил всё. Как Гэнси околдовал его… точнее, тот, кто выдавал себя за Гэнси. Теперь Нэзвинг был уверен в том, что его старинный приятель не