— Это правда, что в Теневале умирает раненый дракон? — он старался не смотреть на Вирру.
— Да, правда, — послышалось бульканье из бутыли. — Я так и не поняла, как его так молния смогла поразить. Дракон ведь совершенно необычный.
— Это сделал Лицедей, — бросил Ринельгер мрачно. Он и сам не знал, почему так думал, но был в этом уверен. — Я пришёл сюда, чтобы найти его. Знаешь такую, может быть, сестру свою, Террама. Она послала меня в Теневал. Убей дракона, сказала, и получишь награду в виде энергетической железы.
Вирра спокойно отняла бутылку от тёмных пухлых губ и перевела взгляд на чародея:
— Если бы ты верил в судьбу, я бы сказала, что ты её испытываешь. Хочешь умереть, Ринельгер, — я могу выпить всю твою жизненную энергию. Смерть станет намного приятнее.
— Под Ветмахом, в сотне верстах отсюда, — чародей лучше закутался. — Башня некроманта. Я и мои соратники открыли её, и я нашёл записную книжку её хозяина. Там он описал древний ритуал по открытию врат в некий эфемерный мир. И ко всему этому имеет прямое отношение Лицедей. Ты же жила здесь… рядом с ним. Расскажи о нём.
Вирра посмотрела на него, как на сумасшедшего. Ринельгера это позабавило — её лицу это только прибавило красоты. Она передала ему бутылку, некоторое время помолчала.
— М-да, — сказала, наконец, она, и с ноткой обиды добавила: — Всё вам, смертным, общаться с жуткими духами и писать книжки о них. Ни разу не слышала, чтобы о феях или дриадах. Даже этот учёный козёл на самом деле писал о каких-то мерзких червях. Надеюсь, женушка ему задала за все его приключения!
— Не злись, Вирра, — усмехнулся чародей. — Буду писать мемуары, обязательно посвящу суккубам и лично тебе целую главу. Так что ты можешь рассказать про Лицедея, про купол над Теневалом?
Вирра улыбнулась, похлопала длинными ресницами и совершенно бестактно снова завладела бутылкой вина.
— По порядку, — произнесла она. — А то слишком много вопросов задаёшь… интересно, ты всех девок так убаюкиваешь, прежде чем заняться делом?
— Не отвлекайся, прошу тебя.
— Террама… Террама, — Вирра сморщила носик. — Пришла наверняка издалека, потому что о ней я ничего не знаю. Не знаю её природу, но совет дала она тебе вредный, Ринельгер. Теневал — место гиблое, и дракон этот становится его частью. Лицедей вытягивает из города энергию, энергию мёртвых. Я бы сказала, что он — мой брат, сын Некроса, но скорее суки, потому что злющий он, и не только на смертных, но и на собратьев духов.
— Ты — дочь Некроса? — кажется, лицо Ринельгера рассекло изумление.
— Ага, — она рассмеялась. — Я просто не перестаю тебя удивлять! И мне очень даже приятно. Да, я рождена из разума Некроса, Повелителя Смерти, величайшего врага Ригальтерии. Каждый дракон Мощи создавал определённых духов, например, суккубов. Его старшие братья и сестра делали всякие уродства, то с волосатыми копытами вместо ног, то с крыльями, как у летучих мышей, но Некрос, — в её голосе пропали нотки веселья, сменившись на благоговейную нежность, — Некрос создал нас такими, как я.
— Удивительно, — покачал головой Ринельгер.
Повелитель Смерти и Ужаса, Некрос имел изощрённую фантазию — адроки, спириты, чудовища, мертвецы — это его детища. Жуткие духи, проводники мёртвых. Чёрный Мор. Сложно представить, что, кроме кошмара, этот полубог мог создать нечто прекрасное.
— Лицедей же, — продолжила Вирра, прикладываясь к бутылю, — никогда не ощущала в нём брата. Он был чужим. И таковым остался. Прикреплён он к Моровой пропасти, на краю Сумеречного леса.
— Получается, лес — хранимая им земля? — Ринельгер взглянул на огонёк патрульных, проходящих у частокола.
— Нет, глупенький, — хохотнула Вирра, — Маредорийскими рощами заведуют лесные духи, а Лицедей — дух-проводник из жизни в смерть. Он — собиратель энергии, как и я. Только я по части деревень, городов, ещё симпатичная, и забираю только часть энергии.
— И выпиваешь всё вино, — усмехнулся Ринельгер.
— Ага, — Вирра бросила пустую бутылку и откинулась к стенке хижины, выпятив роскошную грудь. — В полную фазу Вармаса мрачный и дурацкий Лицедей выходит по не менее дурацкой привычке к Моровой пропасти, где собирает энергию свеженьких трупиков. Два особо мрачных типа с клювами таскают ему тела.
— Значит, и дракона он собрался тоже перенести в эту… Моровую пропасть?
— Не знаю, может быть. Мы с Лицедеем, как видишь, не самые добрые друзья. Одно тебе скажу точно, Ринельгер, смертные, раз поговорив с ним, никогда не отделаются от проклятия навсегда.
— Вот как…
— В период роста и убыли Вармаса, — протянула Вирра, отдёргивая косу за плечо, — Лицедей прячется где-то в лесу. Там у него логово. Как ты знаешь, мы привязаны к месту, покуда оно существует. Но где именно он живёт, я не знаю, Ринельгер. Мне далеко уходить отсюда нельзя…
— Ты второй дух, который меня предупреждает с ним не связываться, — протянул чародей. — Разве глупец я, чтобы вас ослушаться?.. А драконья жила мне нужна… сильно нужна.
— Дракону она нужнее, — серьёзно сказала Вирра. — А в Потоке… наши действия окрашивают энергию.
Ринельгер не ответил. Внутри него началась борьба, самая яростная борьба, когда предстояло принять важное решение.
— Спасибо, Вирра, за всё. Ты мне очень помо…
— Постой! — быстрым и ловким движением она поднялась, и чародей не успел заметить, как суккуб оседлала его спереди, сложив руки за шею. — Думаешь, от меня можно так просто уйти, чародей? Тебе, быть может, нравятся мальчики? — Вирра вдруг нахмурилась, но Ринельгер осторожно сложил ладони на её бёрда. — Нет, конечно, нет, — суккуб дразняще оскалилась. — Ты поделишься со мной энергией. А потом пойдёшь, куда тебе нужно…
***
Вильмонд ждал у крыльца. Вид у мортуса был встревоженный и измученный, видимо, он не спал весь отведённый под сон день. Ширен провёл несколько часов, сидя за чашкой холодного чая и обдумывая то, что должно произойти в течение наступающей ночи. Лицедей, наконец, получит то, чего добивался долгие годы существования возле Теневала. Руками смертных совершив гнусное дело — такова цена свободы духа и души Ширена.
Проверив лук и стрелы, Гробовщик надел плащ и натянул капюшон на глаза. Покидал он хижину в последний раз — больше домой он не вернётся. Пожав руку Вильмонду, старик запрыгнул внутрь фургона — лишний раз смотреть на лицо мортуса ему не хотелось. В углу, съёжившись в плаще, сидел мальчишка Верон, за которого с прошедшей ночи отвечал Вильмонд.
— Давай, к Танаре! — крикнул Ширен, и повозка с треском двинулась с места.
Смутные чувства терзали сердце старика — деревня, в которой они встретятся с Культом Кровавой Ночи, в середине Века Гнева по приказу какого-то имперского магистра была превращена в чумной лагерь, куда свозились больные ближе к концу
