— Проклятие, — повторил Ринельгер, отрываясь от койки и разминая руку. Кажется, вывих, как минимум. — Где остальные? Сколько времени прошло?

— Ардира и Сенетра по углам, приглядись, — сказала Ирма и испуганно взглянула на чародея, когда тот встал около неё и протянул руку. — Что… что ты делаешь?

— Успокойся, я лекарь, адепт кровавых чар, — протянул он. — Сейчас боль уймётся… я осмотрю остальных. А сарахид?

— Я не знаю, — закрыла глаза Ирма. Ринельгер коснулся её лба, направил немного чар по разогнанной в жилах крови. — Я спала, когда он пропал.

— Как бы не случилось с ним чего, — протянул сухо чародей и направился к Сенетре. Сердце закололо, когда в темноте стали проявляться очертания её забинтованных рук, ног и головы. Она была вместе с Ринельгером в момент взрыва, стояла ближе него к кристаллу.

Он прикоснулся к её голове, направил чары, разгоняя кровь. О ней позаботились, но этого было недостаточно — только Ринельгер знал, как обходиться с её состоянием. Не раз Сенетре становилось плохо из-за энергетического голодания — проклятия, появившегося недавно. Амилиас в своё время заставил вызубрить два вида заболеваний: глубинных и магических. Оспа, чума, холера, простуда рождались с ядами, источаемыми из земли, вместе с испарениями — так говорили лекари всех мастей, но нехватка жизненной энергии, превращение тела в камень или зверя — они имели родство с Потоком. Всё, чем владела медицина империи, представляла обобщённые догмы, ничего конкретного. Учёные не знали истоков всех напастей, всякой заразы; не знали глубины, из которых приходил незримый враг, а потому искали истину во всём, даже не в самом правильном. Но Ринельгер был практик и теорию предпочитал отдавать тем, кто корпел над многотомными трактатами по медицине. Он творил — здесь и сейчас. И в какой-то мере чародей не был стеснён морально-этическими нормами. Закона, зорким глазом оглядывающего подданных империи, над головой нет. Быть может, даже боги в эти моменты отворачивались.

— Сенетра?

— Рине… Ринельгер? Слава Лерону и Заласу, что ты выжил, — она похлопала длинными ресницами. Голова была перевязана, но лицо открыто.

— В тебе мало энергии, — печально произнёс Ринельгер. — Кристалл?

— Отчасти, — проговорила рунарийка. — Взрыв был сильным. Я пустила защитные чары, чтобы мы не погибли. И мы выжили.

— Ты могла погибнуть, — протянул Ринельгер. — В тебе, повторю, очень мало энергии… ничего, я тобой займусь. Вытяну из ямы, как тогда.

— Ты настоящий лекарь, — слабо улыбнулась Сенетра. — Истинный, из ригальтерийского легиона.

«Долг превыше всего» — девиз не только легионера и всякого защитника империи. Хорошие врачи жертвовали всем, чтобы спасти пациентов, не важно даже, из какого стана. Враг, друг — все они нуждались в помощи. И настоящий лекарь не отказывал им.

— Сейчас я прочитаю заклинание, — сказал Ринельгер. — И ты погрузишься в долгий сон. Пару дней… все процессы в тебе будут замедлены, так что с голода или жажды не умрёшь. А я пока приготовлю зелья, настойки, эликсиры.

— Хорошо, — с той же слабостью произнесла Сенетра. — Спасибо тебе, Ринельгер. Только ты в целом мире не даёшь мне загнуться…

Он дочитал заклинание. Её глаза медленно закрылись, напряжение спало. Теперь рунарийка точно марионетка без верёвочек. Укрыв её простынёй, Ринельгер приблизился к Ардире — в том энергии оставалось ещё много. Его собственной и какой-то чужеродной. Чародею это не нравилось, но понять, что там, он не мог. Только если…

— Кровавый чародей?

Ринельгер вздрогнул и обернулся. Он и не заметил, как открылась дверь, и с улицы потянуло холодом. В проёме стоял легионер в полной кирасе и трёхрогим шлемом, что носили исключительно солдаты рунарийского происхождения.

— Это я, — Ринельгер вытянулся.

— Тебя ждёт леди Ветер, — легионер отошёл от двери. — Накинь плащ, — он швырнул его на койку Ирмы. — Поторапливайся.

«Леди Ветер?» — слегка опешил Ринельгер. Слухи не врали, она всё-таки жива. Пережила битву в Верховье, когда её легионы были разбиты Первым паладином Ланаридом. Кассия пропала тогда же, после сражения. Во всяком случае, это был один из вариантов, потому что последнее письмо от неё, прибывшее в Анхаел, написано за шесть месяцев до. Ринельгер, хромая, добрался до койки, накинул на плечи меховой плащ и направился на выход.

Снова в объятия алой ночи. Лагерь Мёртвого Легиона раскинулся на бывших укреплениях Каменщика, Ринельгер сразу узнал улицу. Камень в некоторых местах был окровавлен, но все тела давно убраны. Чародей оглянулся в сторону башни, но во тьме, если от неё каким-то чудом что-то осталось, строения не было видно. Некоторые дома, особенно разрушенные, были накрыты толстыми кусками брезента, вся улица занималась легионом. Скорее всего, лагерь Каменщика стал частью куда более обширной территории. В воздухе стоял запах гари, обгорелого мяса — мертвецов жгли до сих пор.

Легионер-рунариец повёл Ринельгера к площади с башней. От неё, действительно, ничего не осталось, только фундамент да зубчик от стены. Вместо неё на всю площадь был разбит шатёр пурпурного цвета, окружённый магическими оберегами.

— Будь учтивей, кровавый чародей, — произнёс легионер у самого входа. — Госпожа добра, что оставила вам жизни несколько дней назад, но её приказ может измениться.

— Понятно, — буркнул Ринельгер. Ему не терпелось увидеть магистра.

История скудна фактами о магистрах Мощи: всего их к началу войны Века Слёз насчитывалось десять чародеев, их настоящие имена скрывались по политическим соображениям ещё со времён гражданской войны в Век Раскола, когда именно чародейского сообщество больше всех тонуло в интригах и крови. Все магистры носили маски, скрывая лица, опознать их по другим признакам было невозможно, ибо одевались они неприметно, действовали через своих доверенных лиц — адъютантов, вместо имён использовали клички, связанные с их магическими предпочтениями. А ещё все магистры являлись мастерами различных ветвей магии.

Леди Ветер — могущественная чародейка, адепт бури. В Анхаеле как-то ходила байка, что в страшном гневе она ветрами уничтожила флот дегаримских варваров, отрезавших остров с анклавом Цэльда от материка. Ринельгер ни разу не видел Ветер, лишь припоминал неприятную встречу с её адъютантом, и уже не надеялся увидеть эту могущественную женщину, выбившую себе место среди сильнейших чародеев Цинмара. Но она выжила, вопреки всем кошмарам войны и алой ночи. Может быть, выжила и Кассия?

Шатёр магистра обставлен скромно: застеленная кровать, пара сундуков рядом, по центру расположился стол и несколько стульев. В углу из земли торчал посох леди, набалдашник которого был выполнен в форме причудливой руны: от окружности в центре тянулись, словно искажённые лучи солнца, линии.

Сама Ветер полностью оправдала ожидания Ринельгера: статная женщина с выразительной осанкой и властными манерами. Истинная госпожа, несомненно. Поверх её красной мантии, лежали пластинчатые латы ригальтерийского легиона. Её голову покрывал капюшон, лицо, за исключением рта, скрывала маска, поверхность которой переливалась серым, от чего