— Насколько я знаю, он успел выполнить задание. Теперь моя очередь.

— Хорошо! Но завтра, в это же время, я жду результатов! Третья группа! На вас — Сокольский и это его подразделение. Что хотите делайте, но их нужно нейтрализовать! И ещё… Наша гостья может знать больше, чем говорит. Генерал наверняка использует её как доверенное лицо, так что грех не воспользоваться, раз она сама явилась. Как только вернётся доктор — пришлите его ко мне. И пусть захватит установку. Не люблю мучить женщин! Она вряд ли способна сопротивляться "погружению"…

Маргарита Николаевна вздрогнула, сообразив, что речь идёт о ней. Больше она уже ничего не слушала, она только понимала, что должна прямо сейчас ускользнуть из бункера. Даже если хозяин её не заметит, она останется здесь пленницей и завтра… Это "завтра" её особенно пугало. Что такое "погружение" она знала лишь приблизительно, но понимала, что этой процедуры нужно избежать любой ценой.

Она приподняла голову и огляделась. На столике у изголовья валялась книга, стояла толстая фаянсовая кружка и такой же массивный заварочник. "Безвкусица из ИКЕИ", — мелькнуло в голове Рауш. Она медленно поднялась, благо в топчане не было пружин, которые выдали бы её скрипом. Сняв туфли, которые хозяин дома выдал ей вместе осенних сапожек, женщина взяла заварочник (судя по весу, в нём ещё оставался чай), осторожно вышла из-за загородки и в одних носочках подкралась к мужчине. Он выдавал какие-то ЦУ, но Рауш не прислушивалась. Даже на экраны не взглянула, чтобы не отвлекаться. Она смотрела только на его затылок и кружком расходившиеся от маленькой лысины седые волосы.

— До связи!

Иван Михайлович нажал красную кнопку, дав отбой своим переговорам.

Сделав ещё шаг, женщина подняла руку и со всей силы вломила заварочником по блестящей мишени!..

* * *

Сокольский стоял на усыпанном квадратиками битого стекла полу и разглядывал выжженное пространство перед собой.

— Разнесло начисто, — сказал ему майор Шхера. Сегодня на лице бывшего боксёра не было и тени весёлости. — Пластик, краска… Сгорели подчистую. Что не горело — то сплавилось. Хорошо, что парни успели на пол попадать. Вот эта стенка их спасла.

Он пнул носком ботинка кирпичи. Штукатурка и защитный слой с них осыпались, но фрагмент уложенной ещё в позапрошлом веке стены устоял, не поддавшись взрыву.

— Как они? — спросил Сокольский, внимательно изучая взглядом оплавившийся край, но подразумевая майора Киппари и его помощников.

— Ожоги, порезы. У Моти лёгкое сотрясение мозга. Доктор обещал, что через пару-тройку дней отпустит всех по домам, долечиваться. Ты как?

Тимофей внимательно посмотрел в сосредоточенное лицо Сокольского. Вид у шефа был бледный, хмурый, вокруг глаз круги. Шхера мог поклясться, что Сокольский похудел за двое суток, что неудивительно, если учесть, что отходняк после "сыворотки правды" и прочей гадости, которую ему кололи, нешуточный. В рот лучше ничего не брать, пока вся химия не выйдет из организма.

— Я в порядке, — успокоил его Сокольский и добавил негромко: — Белый взрыв…

— Ты с Матвеем успел поговорить? — удивился энергичности шефа Шхера.

Сокольский отрицательно качнул головой и поморщился. От движения проснулась боль в висках.

— Гаврилов у карьера, где взорвался аппарат, сказал, что взрыв был "белый", — произнёс он, стараясь не обращать внимание на ощущения. — Заряд в планшете поставили небольшой, рассчитанный на то, чтобы прикончить одного человека: Куропятникова. Поэтому разнесло только бокс и нашего робота. Пусть эксперты ещё покопаются, — распорядился он. — Найдут остатки оксида таллия — значит, в планшете действительно была частичка К-299.

Шхера посторонился, пропуская одного из лаборантов в выгоревшее помещение бокса.

— Надо бы сообщить в контору, — напомнил он. — Могут помочь.

— Я сам сообщу, — остановил его Сокольский. — Скажи людям, чтобы помалкивали пока.

— Думаешь, за нами наблюдают? — оживился Шхера.

Сокольский сосредоточенно разглядывал стёкла под ногами и ответил не сразу.

— Пусть думают, что планшет всё ещё у нас, — сказал он.

— Кто "пусть думает"?

— Все, — ответил Сокольский и повернулся к выходу из развороченного аналитического центра УВР.

Глава шестая. Операция началась

Через несколько часов Берестова сидела в "Патриоте", на набережной Мойки. За высоким каменным забором, выкрашенным привычной для Питера жёлтой краской, виднелись разбросанные по территории пятиэтажные корпуса, торчали голые верхушки деревьев. Дальше, вперёд по дороге, набережная утыкалась в глухую серую стену с надписью "Адмиралтейские верфи". С той точки, где Инга остановила машину, виднелась проходная психиатрической лечебницы, выстроенной ещё в начале XIX века. Сперва тут содержали и помешанных и преступников, но в 1870-е уголовников перевели в тюрьму, окончательно определив статус заведения.

По другую сторону проходной маячил белый микроавтобус.

— Как дела? — спросила Инга, активировав наушник.

— Пусто! — откликнулся координатор. В автобусе был установлен пульт и через множество экранов, подключенных к внутренним камерам, координатор отслеживал активность силовой группы Шхеры и ОМОНа, потрошащих в данную минуту территорию больницы.

— Совсем ничего? — Берестова отвлеклась от проходной и окинула взглядом высокие стены. — Должен быть коридор, который соединяет один из корпусов с подземными коммуникациями на территории верфей.

— Все стены уже просканировали, — прозвучал в наушнике голос Капустина. — Подвалы как подвалы. Надо валить отсюда, пока всех психов не распугали…

Инга в очередной раз пожалела, что сидит снаружи, но сама себя оборвала: можно подумать, у неё получился лучше! Парни Шхеры натасканы, чтобы ни одну подозрительную щель не пропустить! "Куропятников, может, и не соврал, — подумала Инга. — А его связной? Не рано ли мы ему поверили? Сидит, поди, сейчас и посмеивается, как ловко послал спецназ штурмовать психушку".

Краем глаза она заметила движение. Через окошко на крыше проходной вылез человек, подкатился к краю, ловко повис на руках и спрыгнул на мостовую. Потом оглянулся и побежал вдоль стены.

— Первый! — вызвала Берестова. — Заснули? Человек из окна выскочил! Уходит в сторону моста!

Ей никто не ответил.

— Капустин!

— Да!

— Твои ближе всех! Проверьте проходную! Наши парни молчат.

— Ты куда?!

— Один уходит! Я за ним…

Берестова завела мотор и развернула "Патриот" в обратную сторону. Человек успел добежать до моста. Инга выжала педаль газа, стремясь догнать его, пока не нырнул в ближайшую подворотню. Как на зло, с поворота вывалил грузовик с прицепом. Пришлось ударить по тормозам.

Стиснув зубы, она смотрела, как медленно проползает перед глазами оранжевый борт прицепа. Из кузова торчали обрезки труб, штукатуренные обломки. Пока она пропускала весь этот строительных хлам, беглец успел домчаться до противоположного ряда домов и забежать в подворотню. Инга знала, что проход закрыт железной решёткой, но надолго ли это задержит? Она вывернула с моста направо и увидела преследуемого. Тот возился с кодовым замком калитки. Берестова свернула через встречную полосу, к подворотне. "Успею!" — решила она. Беглец оглянулся и полез в карман. Инга нажала на газ. Человек вскинул руку с пистолетом. Ветровое стекло разлетелось вдребезги. Инга успела наклониться, заметила тень от арки и нажала на тормоз.

Машина встала. Инга подняла голову. На неё, через капот,