* * *

Только когда они миновали Красное Село и покатили по Кингисеппскому шоссе, Куропятников повеселел. Никто за ним не гнался. Они спокойно миновали Русско-Высоцкое, в котором ещё в середине XIX века можно было встретить эвремейсов — коренных жителей Западной части Карельского перешейка, расселившихся южнее, как раз на этих землях. Куропятников, когда-то защитивший диплом по теме народов Ингерманландии, вспомнил, что окончательно исчезла эта этническая группа в период советской власти.

— Сейчас заправка будет, — напомнил водитель. — Остановимся.

Лев Станиславович не стал возражать. Когда машина свернула к красно-белой заправочной станции и остановилась в маленькой очереди, он вышел и прошёлся в сторону негустого перелеска. Погода выдалась хорошая, даже солнышко проглядывало. Голые деревья сплетались вдоль дороги сказочным узором. Между ними, на чёрной земле, пятнами блестел белый снег.

Куропятников заметил, что у обочины, спиной к заправке, стоит человек и тоже смотрит на лес. Что-то знакомое было в этом силуэте и Лев Станиславович почувствовал, как холодный ветерок забрался под его пальто. Вместо того, чтобы повернуть назад и спрятаться в тёплом салоне машины, Куропятников сделал ещё несколько шагов. Сам себе он казался кусочком металла, который неумолимо движется в сторону магнита и не может остановиться. Теперь он заметил, на что именно смотрит знакомый ему человек в тёмном пальто: на одном из деревьев виднелся грязный, выцветший от времени пластмассовый венок. Такие вешают вдоль трассы на месте аварий.

— Странно, что вы выбрали именно эту дорогу, — сказал Сокольский, не оборачиваясь.

Лев Станиславович собрался с духом, сделал ещё два шага и остановился рядом с ним у края поребрика.

— Я подумал, что у меня есть шанс, — проговорил он. — Но от вас никуда не денешься. Так всегда было.

— В тысяча девятьсот девяносто восьмом году здесь случилось ДТП, — словно не расслышав его, продолжил Сокольский. — Машина ехала в сторону города, пьяный водитель не справился с управлением, пересёк встречную полосу и врезался в каменную будку. Она стояла вот там, на обочине. Погибли и сам водитель, и молодая девушка, которая ехала с ним.

Куропятников с удивлением посмотрел на Сокольского и открыл рот, чтобы задать вопрос, но фээсбэшник опередил его.

— На следующий день они должны были навсегда покинуть Россию. Что между ними произошло? Зачем они мотались ночью по дорогам? Теперь не узнать.

Сокольский посмотрел на директора музея. Тот смутился и принялся крутить головой, увлечённо разглядывая обочину дороги и голые кусты.

— Зачем вы мне это рассказываете? — спросил он.

— Хотите удрать из России? Если вас не успеют убить, вы сами сгинете.

— Ерунда какая, — начал было Куропятников, но Сокольский покачал головой.

— Сколько денег вы успели у них украсть? Сто тысяч евро? Пятьсот? Миллион? Человеку, который вынужден прятаться, этой суммы хватит на пару месяцев. Дальше что?

— Ну хорошо, я был не прав! — быстро высказал Куропятников. — А что мне делать?

— Не врать, — подсказал Сокольский, критически прищурившись. — Зачем планшет выкинули? Думаете, без него они вас не найдут?

— Не думаю. Вы уже нашли, — сдался Куропятников и повторил: — Что мне делать?

— Садитесь в машину и поезжайте, куда ехали.

Лев Станиславович с удивлением уставился на него.

— Придётся довести дело до конца, — подсказал Сокольский. — Не трусьте! Рисковать штатским я не могу, так что вы под надёжной охраной.

— Вы меня не успокоили! Я не поеду! — упёрся Куропятников.

— Вам придётся, — начал Сокольский, но на этот раз директор музея его перебил.

— Нет! Лучше спрячьте меня. Я дам вам сведения! Я дам вам имя человека, через которого вы сможете выйти на остальных. Я работал с ним.

— Думаете, он захочет сотрудничать? — усомнился Сокольский.

— Я подскажу вам его слабое место! — Куропятников с надеждой смотрел на него.

— Хорошо! Но учтите: с этого момента они поймут, что вы работаете на нас.

— Боюсь, у меня нет иного выбора, — признался Лев Станиславович.

Глава вторая. Непредсказуемые действия

— Я что, неясно выражаюсь?! Идиот! На пол!

Человек в белом халате покорно опустился на цементные плиты. Попинав его для порядка, Геннадий Артёмович Шубин отошёл обратно к столу и недовольно насупился. Лаборатория не справлялась, несмотря на то, что тут работали лучшие специалисты-биохимики, к тому же, снабжённые имплантами, что исключало саботаж и намеренное затягивание работы. Это означало, что самого Шубина скоро напинают, куда сильнее и хорошо, если не до смерти. Он прибил бы эту плюгавую лабораторную крысу, что корчилась сейчас за его спиной на полу, и ему бы не помешали даже два собственных высших образования. Но Шубин понимал — это ничего не даст. Не хватало чего-то главного. Это как любой рецепт: если не знаешь технологии приготовления, не поможет даже то, что известны все компоненты. А как раз технологии и не было! Все бумаги, с таким риском украденные, так дорого купленные, представляли собой лишь анализ. А синтез-то где?! Как соединить всё воедино?! Знать бы, откуда взялись первые образцы БМЖК! Биометаллические жидкие кристаллы — как "окрестили" вещество в лаборатории, ничего не зная о кодовом названии К-299, которое присвоили ему в ФСБ. В голове крутилась мысль, близкая к отчаянию: "Ничего у тебя не выйдет, господин Шубин! Зря ты за это взялся!"

Идея казалась такой заманчивой! Прибыль обещала быть огромной, не говоря о практическом применении материала, которое могло совершить переворот не только в науке, но и во всём социальном обществе, сверху-донизу…

— Встать! — приказал он "коллеге"-учёному, не оборачиваясь. Всё равно без приказа этот болван не посмеет оторвать своё хилое тело от пола. — Что конкретно не получается и почему?

— Видите ли… — робко начал за его спиной этот тип.

Шубин резко обернулся, так что его невольный подчинённый попятился в испуге.

— Не мямли! Успокойся и говори конкретно.

Хоть одна приятная сторона присутствовала в этом деле: все лаборанты и специалисты их нелегальной лаборатории слушались беспрекословно. Даже после того, как ты напинал кого-то по всем частям тела, он действительно успокаивается, стоит лишь приказать. Поразительная вещь — это "погружение"!

— Сядь и суммируй всё, что мы знаем, — предложил Шубин.

— Геннадий Артёмович! Сложность даже не в самом синтезе, а в придании материалу нужных свойств, — начал побитый учёный. — Готовый материал подобен чешуйкам бабочки или сотам с приоткрытыми ячейками. В открытой форме он поглощает любые лучи, которые на него попадают, практически на 95–99 процентов. Оставшиеся проценты рассеиваются, пока возвращаются к локатору. А когда "соты" закрыты — он напротив, отражает абсолютно всё и становится идеальным зеркалом. Его трудно заметить визуально. Получается эффект, как в цирке, когда нам показывают "пустой" ящик, а на самом деле, это система зеркал, за которыми прячется человек. Невидимый автомобиль Джеймса Бонда — не такая уж фантастика! Хотя с близкого расстояния его должны были заметить. Демаскирует его дождь и снег, но в ясную погоду или ночью он практически не виден уже