— Саша! — Елена Макаровна вышла из кухни на веранду, кутаясь в шаль. — Здесь холодно, а ты недавно болел.
— Это была не простуда, — неожиданно жёстко напомнил он, нехорошим словом помянув Сокольского. Подставил же с этой "белой горячкой"!
— Извини, — отступилась она. — Я просто хотела сказать: Наташенька… Помнишь Наташеньку? Так вот, она приглашает в субботу на вечеринку, в город. Они откупили ресторан, пригласили всех самых близких друзей. Нас тоже.
Мегавому идея совершенно не понравилась. Повод для отказа был, поэтому он ответил:
— Ты же знаешь, доктор посоветовал подобных мероприятий не посещать. — Он виновато улыбнулся. — Придётся тебе одной ехать. Повеселишься за двоих.
Елена Макаровна подошла и положила руку с тонкими пальцами на его запястье.
— Сашенька! Я же вижу, тебе надо отвлечься. Ты слишком сильно коришь себя за случившееся. Каждый человек может однажды сорваться, тем более, у тебя был повод. Я предупредила, что ты у нас непьющий.
"Только этого не хватало! — мысленно взмолился Мегавой. — Сколько ещё народу просклоняет эту историю?!" Наверное, в более устойчивом психическом состоянии он не обратил бы внимания, кто и что о нём думает, но сейчас возможность прослыть алкоголиком раздосадовала его не на шутку. Он хотел резко ответить, но Лена опередила его.
— Саша! Каждому человеку хочется пережить тяжёлые времена с меньшими потерями. Мы все ищем, где лучше, веселее, где нас поймут и примут. Некоторые даже сбегают из привычной обстановки и едут развеяться за тысячи километров от мест, где они родились. — Она сделала шажок и теперь стояла перед ним, заглядывая в лицо, а потом медленно и раздельно произнесла: — А бабочка Адмирал улетает зимовать на Гаити.
Мегавой замер. Слова, которые он заготовил для отказа, моментально выскочили из головы. Он смотрел на сестру с нескрываемым удивлением. Потом одна его бровь дёрнулась, удивление погасло и лицо осунулось, вмиг сделавшись старше и бледнее. Но губы шевельнулись и он сказал, тихо и так же раздельно:
— Я поеду с тобой на вечеринку, Лена…
* * *
— Вы не боитесь, что я затаскаю вас по судам?
Сокольский мягко улыбнулся.
— Госпожа Рауш! Вы кажетесь мне женщиной умной и опытной. Я похож на человека, который боится угроз?
Она разглядывала его некоторое время, потом достала сигареты из сумочки и повесила её на спинку стула.
— Зажигалка есть?
Он достал из ящика стола спички, подошёл и наклонился, давая ей прикурить.
— Извините, что пришлось поднять вас ночью, но вы сами сказали по телефону, что не желаете огласки, — негромко объяснил он.
Она прикурила. Сокольский кинул коробок на стол и придвинул к ней пепельницу.
— Вы упрямы и настойчивы, — сказала Рауш секунд через десять, когда он вернулся на своё место. — К сожалению, современные мужчины теряют эти качества. Так что рассказал про меня Вова Аршинов?
— Что вы его завербовали, шантажируя старой историей про потерянный вещдок, из которого на следующее утро убили двух человек. Кстати, он сперва пытался приписать ваши заслуги другой женщине, но понял, что врать не получается — и рассказал правду.
Сокольский внимательно наблюдал за женщиной. В молодости она слыла эффектной, а сейчас от неё невозможно было глаз отвести. Пепельные волосы аккуратно уложены, маникюр идеален, лицо гладкое, почти без морщин, хотя ей 50 лет и её подняли ночью, прямо с постели. Она и сейчас ничуть не испугана и даже не озадачена.
— Вова — всего лишь наёмник. Если бы у него не было склонности к такому роду занятий — я бы его не завербовала. Послушайте, полковник! — Рауш отвела от лица руку с сигаретой. — Мы с вами делаем одно и то же дело: разыскиваем плохих парней, чтобы они заплатили за свои преступления. Не думаю, что нам надо ссориться.
— Почему вы сразу не сказали? — спросил он. — Могли бы догадаться, что Аршинов быстро себя выдаст.
— Я не представляю, как вы вытянули из него сведения, — призналась Маргарита Николаевна. — Я была уверена, что моё имя он ни за какие посулы не назовёт. Или вы, как и мы, используете незаконные методы? Тогда мы с вами похожи гораздо больше, чем вам бы того хотелось.
Сокольский усмехнулся, продолжая внимательно на неё смотреть.
— Что вы меня так разглядываете? — резко спросила она, машинально положив сигарету в пепельницу. — Или это профессиональное?
— Вы красивая женщина, — признал Сокольский. — И вряд ли так наивны, как хотите казаться. Наёмник хранит тайны, пока ему это выгодно. Только внутреннее убеждение делает нас стоиками.
— Красиво сказано, — кивнув, подтвердила Рауш. — Но остались ли в этом мире люди с внутренними убеждениями?
— А вы сами? — тут же спросил Сокольский.
— Перестаньте! — резко оборвала она и полезла в сумочку за новой сигаретой. — Я не знаю, что рассказал вам Аршинов, но вряд ли он скрыл, что организацией, которой он служит, руководят люди, стоящие на самом верху. Я не стану называть их имена хотя бы потому, что боюсь их больше, чем вас.
Сокольский откинулся на спинку стула и теперь разглядывал её руки, как она чиркает спичкой, прикуривает…
— Я заметил, что женщины сейчас курят чаще, чем мужчины, — проговорил он.
— Может, жизнь стала слишком нервная? — парировала она.
— Кто ваш шеф?
— Если я назову вам его имя — вы умрёте.
— Я готов рискнуть.
— А я — нет! — воскликнула Маргарита Николаевна, отправляя вторую сигарету вслед за первой и поворачиваясь к нему на стуле. — Вы воображаете себя очень опытным, но даже эту дурочку, Зою Куркову, защитили лишь потому, что её не пытались убить по-настоящему!
— Врёте вы всё, — скептически сказал он, чем заставил Рауш напряжённо выпрямиться. — Аршинов — не убийца и не психопат, хотя начиная с армии всё время пытается косить под убийцу-психопата. Он получил конкретный приказ и не выполнил его по одной простой причине: Зоя Куркова заплатила ему за то, чтобы он промахнулся. Он знает о вашей организации гораздо больше, чем вы думаете. Пока вам казалось, что вы держите его на поводке этим делом с потерянным пистолетом, он не сидел сложа руки.
Похоже было, что Рауш честно не понимает, о чём он говорит. Сокольский не стал её мучить.
— Не хотите назвать мне имя своего босса — просто передайте, что я хочу с ним встретиться. Аршинова он уже не достанет, а вы
