— По-русски говорит хорошо, — вспомнил Марк. — Кто его хозяева?

— Этого я сказать не могу, — признался Сокольский. — Но он такой же иностранец, как мы с тобой, так что деваться ему некуда. Если не сделает то, что ему приказано — ему даже побега из страны никто устраивать не станет. Ему придётся купить у тебя образцы. Но держись настороже.

— Ты думаешь, что мне не стоило соглашаться в этом участвовать? — спросил Марк.

— Есть риск, — признал Сокольский. — Всё зависит от твоего благоразумия. Я пообещал Даше, что с её папой ничего не случится. Не делай из меня обманщика.

— Я устал бояться, Игорь, — с чувством высказал Марк. — Мне надоело кормить собственную паранойю. Никакие ублюдки меня больше не напугают.

Сокольский кивнул, не глядя на Лисовского.

— Одно дело — бояться, другое — не лезть на рожон, — возразил он. — Ты смелый человек, Марк. Даже если ты себя таковым не считаешь. Теперь просто слушайся меня, если не хочешь, чтобы я припоминал тебе вашу с Дубовым игру в догонялки.

Марк поджал губы и отвернулся. Ему всё ещё было стыдно за то, что не поверил этому человеку, кстати, не имея к тому никаких оснований — и чуть не попался.

— Он идёт, — оповестил Игорь.

Марк вздрогнул, но тут же заставил себя расслабиться и даже не обернулся. Иностранец подошёл и остановился рядом.

— Мои коллеги согласны только на половину суммы, которую вы просите, — сухо сказал он. — Если вы согласны — через пару дней я сообщу вам…

— Здесь и сейчас! — отрезал Марк. — Хотите заплатить половину? Я согласен. Но никакой пары дней не будет.

— Но мне нужно взглянуть на образцы! — возмутился собеседник.

— Вот и посмотрите, — продолжил Марк. — На той стороне парка — лодочная станция. Через пятнадцать минут подъезжайте туда. Можете взять с собой только одного человека, он отгонит вашу машину. Со мной тоже будет только мой шофёр. Мы с вами вдвоём сядем в лодку. Образцы и ноутбук я возьму с собой. Отойдём в залив, там вы посмотрите товар. Потом перечислите мне деньги на счёт, который я укажу. Я переведу их на другой счёт, чтобы вы потом уж точно не сделали никакой каверзы. Вы скажете, к какому месту берега вас доставить, позвоните шофёру, объясните, где вас ждать. Я высажу вас там, где вы укажете — и мы расстанемся навсегда. Удачи, господин Стражински! И заплатите за ужин.

Отвернувшись, Марк направился к лесенке со смотровой площадки. Сокольский, даже не взглянув на иностранца, ушёл вслед за ним.

* * *

Худощавый тип, который совсем недавно надеялся "погрузить" Сокольского в свою "игру", на допросе вёл себя так, словно наконец заполучил благодарного слушателя. Почему-то он был уверен, что его освобождение — лишь дело времени.

— Война никогда не прекращается, — говорил он Сокольскому. — Но сейчас она вступила на новый этап. Это только кажется, что воюют там, где взрываются бомбы и ревут военные самолёты. Показуха! Всего лишь показуха, для отвлечения внимания. Пока человечество ужасается кровавым жертвам, для него готовится новая судьба. Полем битвы стал человеческий разум. Главное сражение разворачивается в нём, но мало кто это замечает.

— Ну почему? — возразил Сокольский. — Сейчас стало модно кричать про манипуляцию сознанием.

Его подопечный почему-то пришёл в раздражение, заговорил резко, словно ему не понравилось, что этот фээсбэшник перебил его стройную мысль.

— Чушь! Это всё не то! Хотя… создатели таких фильмов, как "Матрица", "Экзистенция", "Начало" — в чём-то правы. Они указали путь, по которому нужно двигаться, если хочешь завладеть миром. Старая идея, да? Все мало-мальски значимые злодеи мечтают завоевать мир, но когда у них получается отхватить хотя бы малую часть — они не знают, что с этим куском делать. Не хватит ни времени, ни людей, ни военных ресурсов, чтобы удерживать захваченную территорию, потому что живущие на ней граждане всё равно не перестанут бороться с захватчиком и рано или поздно выкинут его из своей страны. А если тотально уничтожить всё живое — невозможно будет освоить кусок земли, превосходящий людские ресурсы страны-захватчика. Пустая земля превращается в обузу, ничего не даёт и даже не удовлетворяет амбиций. Ведь те, с кем ты воевал, уже мертвы и не могут по достоинству оценить, что ты их победил. А свои — у них масса повседневных забот.

— Идея того, что истинная победа — это подчинение себе человеческого разума, тоже не нова, — заметил Сокольский. — Она существует столько же, сколько существует само человечество.

— Да! — бурно согласился арестант. — Но сейчас появился способ осуществить её. Пока только в экспериментальном виде, на отдельных личностях. Но отработав технологию, в недалёком будущем можно будет подчинять себе людей ещё в материнской утробе. В результате будут рождаться индивиды, управлять которыми можно при помощи простых команд. Они послушны, довольны жизнью, их ничего не тревожит. Это даст новые возможности не только тому, кто будет управлять миром, но и самим подопечным. Для них не будет предела в жизни, потому что простым погружением в игровую реальность, они смогут переноситься в любую точку Земли или даже на отдалённые планеты, видеть фантастическое кино изнутри, поселиться в шкуру любимого персонажа и прожить целую жизнь, а потом вернуться в реальность. Бесконечное множество игр позволит каждому быть творцом и тварью одновременно. Не будет предела ни для слепорожденных, ни для калек, потому что через своё воображение, подстёгнутое извне, через управляющий имплантат, они как в "Аватаре", смогут становиться другими людьми или фантастическими существами. Разве это плохо? Скажите!

— Сбежать от реальности, потому что окружающий мир недостаточно хорош? — Сокольский пожал плечами. — Вы уверены, что большинство захочет жить по вашей указке, лишь бы ему дали возможность шастать по фантастическим мирам?

— Захочет или не захочет — не имеет значения, — отрезал собеседник. — Люди — это стадо. Есть единственное дело, которое у них хорошо получается: подчиняться. Это доказывает вся история человечества. Сейчас, в двадцать первом веке — тем более. Махни толпе трёхцветным флагом — и они готовы бежать, кричать "ура" и восторгаться "великой Россией". Что в ней великого? Ничего! Но так сказало правительство, которое смогло подчинить себе всё остальное быдло — и людишки рукоплещут! А мы изменим миропорядок, получим доступ к умам этого быдла более надёжным способом, свяжем и заставим двигаться в ту сторону, которая нужна нам!

— Ну, это понятно, — проговорил Сокольский, явно заскучав. — Даже боюсь спрашивать: себя вы, по всей видимости, к "быдлу" не относите?

— Мы — творческая элита! — Собеседник приосанился. — Думающие люди. Именно на нас должен держаться порядок.

— Я так понимаю, что продвинуть свои идеи привычным способом у вас не получается, — утвердительно сказал Сокольский. —