— Тебе делали операцию на позвоночнике? — спросила Людмила Кирилловна.
— Не помню, — признался арестованный. — Вообще-то нет, не делали.
— Вот как? Очень интересно… Андрюшенька! — обратилась она к лаборанту. — Позвони Галочке, пусть подготовит аппарат для МРТ.
— А пункция?
— Это подождёт. Лучше подготовь потом мой тестер, хочу кое-что проверить…
Через пару часов Бердникова нашла в телефоне номер Сокольского.
— Поздравляю, Игорёк! Когда тебя погонят из оперативного отдела, придёшь ко мне, возьму на стажировку!
— Обязательно приду, — пообещал Сокольский. — Что-то есть?
— А ты что ожидал?
— Наркотики, следы психотропных препаратов…
— Значит, я поторопилась с оценкой твоих способностей! — с трагизмом в голосе высказала Бердникова. — Зацикливаешься на одном и том же, а надо смотреть шире. У вашего подопечного высокая СОЭ, в крови заметное содержание титана и палладия. Если тебе это ничего не говорит, объясняю проще: я нашла имплантат, вживлённый в жировой слой эпидурального пространства между вторым и третьим грудными позвонками. — Разговаривая с людьми, далёким от медицины, Людмила Кирилловна старалась объяснять популярным языком, избегая специфической терминологии, но это не всегда удавалось. — Судя по степени капсулирования титановых клипс, имплантат стоит месяц-полтора. Тот, кто проводил операцию, настоящий гений своего дела. Будете задерживать — не убивайте, я его перевербую.
— Вот как… — Сокольский несколько секунд напряжённо думал. — Извлечь эту штуку можно?
— Не уверена, — призналась тётя Люся. — Лучше приезжай сам, поговорим.
Она прервала связь и повернулась к своему столу. В голове крутилось какое-то соображение, но Людмила Кирилловна никак не могла за него зацепиться.
— Что-то я упустила, — сказала она вслух.
В кабинет ворвался лаборант Андрюшенька.
— Товарищ майор! — Он сглотнул. — У парня сердце остановилось.
— Я должна была догадаться!
С этим возгласом, маленький доктор вскочила и побежала вслед за лаборантом…
Глава шестая. О презумпции невиновности
Сокольский заметил знакомую машину, пересёк сквер и подошёл со стороны водителя. Тот опустил стекло.
— Добрый день, Сергей Сергеевич, — поздоровался Игорь с крупным, худощавым мужчиной за рулём. — Я подумал, что вы ждёте именно меня.
— Садитесь в машину, — сухо скомандовал Ланской.
Игорь обошёл серебристый "Шевроле" и выполнил его указание.
— Операция под Выборгом прошла не так гладко, как должна была? — спросил Ланской, желая услышать объективную оценку.
— На твёрдую тройку, — ответил Сокольский и не было похоже, что он шутит. — Двое бандитов убиты, двое ранены. Из наших никто не пострадал.
— Это утечка, Игорь Сергеевич. — Ланской посмотрел на него. — Вы должны были не сообщать никому о месте проведения операции до последнего момента, но люди Соловьёва оказались предупреждены.
— Это и случилось в последний момент, — уточнил Сокольский. — Иначе они успели бы уйти.
Он словно не понял, что полковник Ланской подразумевает утечку через кого-то из его подчинённых.
— Игорь! — Полковник смотрел на него пристально. — Ты должен проверить всех своих людей. И особенно вашего новичка, Вячеслава Ольгина. Может быть, сработали какие-то его прежние связи, о которых мы не знаем…
Сокольский повернулся к нему.
— У вас есть доказательства того, что кто-то из моих людей мог связаться с Соловьёвым?
— В нашей профессии потенциально никому нельзя верить, — назидательно произнёс Ланской, не ответив на прямой вопрос. — Любой может оказаться виновным, случайно или намеренно выдать информацию преступникам, соседним ведомствам — кому угодно. Ты должен знать: беспечность это или осознанное действие.
— Сергей Сергеевич! Вы забываете о презумпции невиновности, — возразил Сокольский, почему-то легко вступая в спор.
— Это понятие не для нашей с вами конторы, — отрезал Ланской. — Мы обязаны подозревать всех и каждого. И особенно тех, кто имеет допуск к секретной работе. Надеюсь, вы понимаете, что наши ошибки могут обойтись государству очень дорого.
Сокольский прищурился, не отводя взгляда. Теперь он говорил негромко, чётко и жёстко:
— Один инструктор, который со мной работал, сказал: "Если в процессе подготовки выясняется, что человек не подходит к службе, значит ошибка была допущена ещё на этапе приёма". Я скажу по-другому: если бы я не верил своим людям, я бы с ними не работал, потому что вместо дела мне пришлось бы ловить предателей за своей спиной. — Он отвёл взгляд и теперь смотрел через ветровое стекло на проезжающие мимо машины. — Я найду источник этой утечки, можете не сомневаться.
Его тон подразумевал продолжение: "Но я уверен, что никто из моих этого не делал". Однако, Сокольский промолчал. Любые его слова прозвучали бы неубедительно для полковника Ланского. Так зачем их произносить? Но тот и не стал продолжать тему. Вместо этого спросил:
— О чём у вас был разговор с полковником Астафеевым?
— Это личное дело, — не моргнув глазом, соврал Сокольский.
— Будьте осторожны! Натан Олегович принадлежит к числу людей, которые легко втягивают посторонних в свои разборки, чтобы было кого подставить вместо себя на линию огня.
— Многие так делают, — беспечно ответил Сокольский. Делиться информацией с полковником Ланским он не собирался. Хотя где-то в подсознании шевельнулся неприятный осадок, и Сокольский почти сразу понял, что именно его беспокоит: у него создалось впечатление, что Сергей Сергеевич знает о копиях секретных документов. Или догадывается…
* * *
Майора Бердникову Сокольский обнаружил у прозекторского стола. Она собственноручно делала вскрытие. Кроме неё рядом был только её молодой ассистент.
— Болевой шок, остановка сердца, — бросила тётя Люся, не отрываясь от своей работы. — Имплантат самоуничтожился. Что послужило сигналом к ликвидации — ума не приложу.
Сокольский подошёл, хотя ему очень не хотелось этого делать. У любого человека есть свои слабости. Главное — уметь их перебарывать. Игорь не шарахался от трупов, но вид распластанного на столе тела с разрезами, из которых торчат металлические "вилки" ранорасширителей, всякий раз вызывал неприятную вибрацию под рёбрами. Приходилось пересиливать собственное отвращение и неприятие процедуры. Умом Сокольский понимал, что трупу всё равно, а им нужно знать правду, чтобы делать свою работу. Но логика ума расходилась с сердцем.
— Я должна была это предвидеть! — Тётя Люся не смотрела на него, увлечённая своей работой. — Кто бы не вживил имплантат, он должен был предусмотреть "стоп-кран" на экстренный случай. Теперь даже не узнать, как именно это сработало: сигнал извне, или какой-то внутренний таймер? Нет, вряд ли он был запрограммирован на определённое время работы. Слишком тонкая операция, чтобы ликвидировать носителя имплантата после первого же дела.
— Может, это было не первым и даже не десятым… — предположил Сокольский, справляясь с собой. — Он успел что-то сказать перед смертью?
— Покажи ему запись, — не оборачиваясь, приказала майор Бердникова ассистенту Андрею.
— Вот, товарищ подполковник. — Андрей с готовностью стянул перчатки и отошёл к столу. — У меня игрушка была на компе открыта, ну он и разговорился. Стал рассказывать, что играл в какую-то очень крутую игру. Ну вот, послушайте сами! Я специально этот фрагмент выделил.
Андрей включил запись с камеры наблюдения.
"…Крутая игра! — говорил неизвестный им персонаж, тело которого сейчас лежало в двух
