Сокольский скрестил руки на груди и задумался. Мотя не стал ему мешать. Только проследил за взглядом, которым его начальник скользил по карте, словно прикидывал, как бы он сориентировался на местности.
— Ну, допустим, — согласился Сокольский. — Как версия такой вариант возможен…
— Дальше версии мы тут и не продвинемся, — признал Мотя. — Но если версия хоть каким-то боком приближается к истине — Марк Лисовской может знать, куда делся "несгораемый кейс" Большого Ивана. Тот же летел заключать сделку и взял всё необходимое с собой. Все видели, что этот его кейс, который он на заказ сделал и нигде не оставлял, был при нём. А после аварии кейс не нашли. Сгореть он не мог.
— Существует вероятность, что кейс исчез из вертолёта до крушения, — заметил Сокольский. — Мы же не знаем, что случилось и почему эта штука рухнула посреди леса, да ещё совсем не там, где её ждали. Он отклонился от намеченного курса километров на двадцать. Марк может и не знать, куда делся кейс.
— Я приведу тебе только один аргумент, — заявил Мотя, выразительно подняв указательный палец. — Точнее, даже два. Первый — конкурент Большого Ивана, подобравший его бизнес, о Лисовском почему-то забыл и никогда не вспоминал. Ну вот будто такого не было! Второй — дела Лисовского тогда здорово пошатнулись из-за тёрок с Иваном. Но уже через год он не просто выправился, он стал в несколько раз богаче и дела его резко пошли в гору. Само по себе это ни о чём не говорит, но на твоём месте я бы попытал Марка. Так, в дружеской беседе. Потому что если он знает, что произошло — он может знать и о том, куда делся интересующий нас предмет!
— Вот тебе и мистика… — медленно протянул Сокольский. — Смерть Большого Ивана задала загадку девятнадцать лет назад, а разгадка вполне материальна и ничуть не таинственна…
— Ну не скажи! Иванов должен был везти этот странный артефакт, то ли обломок летающей тарелки, то ли неизвестный науке сплав…
— Хоть ты не лезь в мистику, — посоветовал Сокольский.
Зазвонил телефон. Сокольский отвлёкся и ответил.
— Да, Инга!
— Ты просил сообщить: место забронировано, мы сейчас заберём твою гостью с квартиры и отвезём в пункт назначения.
— Погоди! — Сокольский покрутил рукой, чтобы Мотя сам прибрал бумаги. — Будет лучше, если я ей лично сообщу о смене места жительства. Я сейчас приеду.
— Нельзя всё делать самому, — напомнил Матвей. — Там Берестова с Капустиным.
— Вот и хорошо! Прикроют.
— Ну, как знаешь, — не стал возражать Мотя.
Сокольский быстро собрался. Он предпочитал иметь дело с Зоей Максимовной Курковой лично. Та еле согласилась прятаться на их конспиративной квартире, а теперь её нужно уговорить покинуть город и отсиживаться в области, на ещё более секретном положении. Вопрос с Марком Лисовским и его причастностью к делу многолетней давности мог подождать…
* * *
В коридоре старинного дома было прохладно, несмотря на летнюю жару и солнце за высокими окнами. Немолодой военный в чине полковника стоял у одного из окон и смотрел, как по булыжной мостовой Дворцовой площади, перед самым Военным Архивом, снуют бойкие туристы с фотоаппаратами и планшетами, щёлкают всё вокруг себя — и даже не подозревают, что их самих могут в подробностях сфотографировать камеры слежения на этом доме и арке Главного Штаба…
— Александр Павлович!
Полковник Мегавой оглянулся. Его друг и сослуживец, полковник Астафеев, подошёл к нему.
— Вы себя хорошо чувствуете?
Звучало участливо, но почему-то Мегавой не получал ни малейшего удовольствия от того, что кто-то замечает перемены, произошедшие в нём за последние месяцы.
— Так… Голова с утра болит, — соврал Мегавой. — Всё в порядке, Натан Олегович.
— Может, к нам на дачу на этих выходных? Рыбалка, шашлычки.
Александр Павлович рассеянно кивнул. Отказываться глупо, но почему-то ему казалось, что ничего с этой поездкой не выйдет. Что-нибудь непременно произойдёт раньше. Он устал от постоянного ожидания неизвестности, которая пугала куда сильнее, чем пуля в пистолете. Но увы, он не мог даже руки на себя наложить. Не получалось. Внутренний запрет стоял незыблемо, как скала. Едва Мегавой начинал думать о том, как ему обойти этот запрет — у него мутилось в голове и он переставал осознавать действительность. Один раз даже сознание потерял. Хорошо, что никто из сослуживцев не заходил в те десять минут в кабинет…
"Так не пойдёт! — говорил он себе, вынырнув через некоторое время из тяжкого дурмана. — Так нельзя! Не думать об этом! Не думать! Сделать что-то, не раздумывая! Но что?.."
— Конечно, я с удовольствием съезжу на дачу, — согласился он, улыбнувшись почти привычной улыбкой. — Давно не сидел с удочкой. Обязательно приеду!
И тут же отвернулся, сделав вид, что торопится на своё рабочее место. Астафеев некоторое время смотрел ему в след. Потом вздохнул и подумал: "Совсем сдал Палыч! Эх, ему бы сейчас отпуск!.."
Он отвернулся и направился к себе в кабинет, расположенный в том же коридоре, в десяти шагах от кабинета полковника Мегавого…
* * *
Номер высветился незнакомый. Сокольский не хотел отвлекаться от дороги, поэтому переключил телефон на другую линию и соединился через спецканал со своим заместителем, майором Киппари.
— Пробей, откуда идёт звонок на мой телефон, — приказал он. — Потом сообщи. Я не отключаюсь.
Женщина на заднем сидении машины с тревогой смотрела ему в спину.
— Думаешь, за мной следят? — спросила она, когда Сокольский получил ответ и убрал телефон.
— Не бойся, — ответил он, не отвлекаясь от дороги. — Чтобы через мою трубу следить за тобой, нужно сперва узнать её номер. — Он посмотрел на неё в зеркало заднего вида. —
