"А привидения? А ожившие мумии и призраки?" — возмутится материалист. Эти почему-то особо охочи до мистики, несмотря на всех основоположников научного атеизма, марксизма и прочих измов, которых они почитают сильнее, чем верующие — Библию. Ответ прост: окружающий нас воздух полон падших духов и они являются нам в том виде, в котором мы жаждем их лицезреть. Когда люди верили в чертей — те и являлись им в виде козлоногих рогачей. Сейчас черти не в моде и большинство предпочитает верить в летающие тарелки, зомби и прочую подобную чепуху. Вот и видят то, во что верят.
Игорь Сергеевич Сокольский за свою бурную жизнь встречал достаточно реальных ужасов, творимых людьми. Может, поэтому он не пугался мистики. Человек со своей индивидуальной, нелогичной и зачастую непонятной психикой и логикой — вот загадка, похлеще надписей на египетских гробницах и завывающих звуков в каком-нибудь заброшенном особняке на окраине города. И даже если ты сталкиваешься с неким "необъяснимым явлением", о котором все вокруг повторяют как заведённые: "Мистика, мистика…" — ты должен помнить, что объяснение есть и оно вполне материально. Нужно лишь захотеть его найти.
Задача таких учреждений, как УВР ФСБ, полиция или прокуратура — искать реальные факты и причины даже самого таинственного происшествия. Поэтому документы, которые изучал сегодня Сокольский, его совершенно не убедили. Никакой мистики! Одно чистое разгильдяйство и нежелание доводить странное расследование до конца. Но чего он хочет? Дело-то было ещё в конце девяностых. В стране бардак, никто не жаждет работать, зато все озабочены тем, как бы побольше взять и поменьше дать. Были, безусловно, и светлые стороны, но где-то за пределами описываемых в докладной записке событий.
— Я тебе лучше на словах расскажу, — предложил Матвей Киппари, который и раскопал все эти сведения для Сокольского. — А ты прикинешь по бумагам детали.
— Валяй, — предложил Сокольский, устраиваясь за столом поудобнее.
— Жил-был Петя Иванов, — начал Мотя. — В школе учился, в армии служил. Получил черепно-мозговую травму, после чего подчистую уволился и стал искать себе места под солнцем. И не просто места, а такого, на котором было бы побольше денег и удовольствий.
— Ты эту часть можешь сократить, — подсказал Сокольский, перелистывая бумаги. — Историю того, как честный парень Пётр Осипович Иванов сделался криминальным авторитетом по кличке Большой Иван, я наизусть знаю.
— Хорошо! — покладисто согласился Матвей. — Я только сделаю пару акцентов. Вдруг ты забыл или читал невнимательно.
Сокольский тихо вздохнул, но возражать не стал.
— Была у Большого Ивана тайная страсть, она же — больное место. Он боялся высоты и одновременно жаждал от своего страха избавиться. По этой причине, любимой казнью для тех, кто провинился, было у Ивана сбрасывание виноватого с различных высотных объектов: верхних этажей недостроенных зданий, разводных мостов, башенных кранов. В общем, развлекался Ваня как мог, но не помогало. Собственный страх не проходил. Тогда он купил вертолёт! Милый такой двухместный "пузырь" — Робинсон R22. Кто-то ему помог достать эту игрушку, с помощью которой Иван стал лечить свою фобию.
— Интересно! — признал Сокольский, отложив пачку бумажек. — Я не знал, что у Большого Ивана была фобия.
— Я тоже не знал, — весело сообщил Мотя. — Но случайно обнаружил приложенный к делу счёт. Наш Ваня лечился у настоящего психиатра, частным порядком. За хорошие деньги. Но управлять вертолётом самостоятельно так и не смог, летал с пилотом. Делал это редко, только когда хотел пустить кому-то пыль в глаза. А на сохранившейся аудиозаписи он жаловался своему доктору, что на него ступор нападает, когда этот, с позволения сказать, аквариум с пропеллером поднимается выше десяти метров.
— Короче можешь? — спросил Сокольский, глянув на часы.
— Могу! В 1999-м году у Большого Ивана возник серьёзный конфликт с одним молодым, но подающим надежды бизнесменом. Паренёк не захотел платить и оказал такое умелое сопротивление, что перед Иваном встал вопрос: "Или — или". Не перешибёшь хребет двадцатишестилетнему пацану — тебя перестанут уважать. И Большой Иван приговорил нашего юного бизнесмена к смерти. Все были уверены, что бедняге осталось от силы несколько дней до снайперской пули или крыши какого-нибудь недостроенного его же фирмой здания. Но внезапно Большой Иван разбивается вместе со своим вертолётом. Вот такая история!
Мотя всплеснул руками, сел за стол и воззрился на Сокольского с видом довольного кота, который ожидает, что сейчас у него спросят, куда он девал сметану.
— Я читал материалы дела, — осадил его Сокольский. — Точнее, того, что выдали за расследование. Никому не хотелось напрягаться из-за бандита Иванова.
— Да! В том-то и дело! — воскликнул Мотя и придвинулся ближе. — Я собрал воедино то, что было установлено следствием и то, что можно было восстановить по другим источникам. Первое: в двухместный вертолёт помещался только сам Иванов и его пилот. Второе: на месте аварии нашли только одно тело — самого Иванова. Третье: его пилот таинственно исчез и нашёлся лишь через несколько дней. Оказалось, что накануне катастрофы он выпил с кем-то, не помнит с кем, палёной водки, отравился и попал в заштатную больничку без документов. Заметь: человек он был непьющий и хозяина, то есть, Большого Ивана, боялся как огня. Но уговорил же его некто пить какую-то дрянь! Кто рулил "аквариумом" в его отсутствие — неизвестно. — Мотя сделал короткую паузу, чтобы акцентировать на своих словах. — Сопровождающие Иванова утверждают, что не признали чужака. Да и как признать, когда на нём шлем, наушники? Никому в голову не пришло, что на закрытую территорию, в самое сердце владений Большого Ивана, проникнет злоумышленник и займёт место пилота!
— У тебя есть предположение, кто это мог быть, так что выкладывай, — потребовал Сокольский.
— Между прочим, я потратил на это расследование своё личное время, — пококетничал Мотя. — Ты мой должник.
— Ладно, сочтёмся! — Сокольский не стал спорить, этим делом он заинтересовался по своей инициативе. Матвей имел право требовать благодарности за сверхурочное и никем не запланированное расследование.
— Ну вот! — энергично продолжил белобрысый аналитик, для порядка потеребив бороду. — Ты знаешь, что твой хороший друг Марк Лисовской закончил вертолётное училище и служил в Северодвинске? — Получив кивок от Сокольского, Мотя продолжил: — Кстати, из характеристик я узнал, что он считался большим талантом и мог с закрытыми глазами справиться с любой машиной. О том, что именно Лисовской был тем молодым бизнесменом, которого приговорил
