— Не помню… Да не помню я! — Парень сделал попытку вырваться и закрыть лицо руками. — Голова болит!

В соседнем помещении, скрытом зеркальной поверхностью одностороннего стекла, майор Киппари скрестил руки на широкой груди и посмотрел на Сокольского. Тот пришёл минут десять назад, понаблюдал немного за допросом, но потом отошёл от прозрачной преграды, сел на край столешницы и задумчиво потрогал пластыри, под которыми скрывались свежие швы на щеке.

— Не похоже, чтобы он врал, — сказал Мотя, и ещё пристальнее принялся разглядывать шефа. — Может, тебе домой поехать? С охраной.

— Брось! — Сокольский опустил руку. — Охотились не за нами с Ингой, а за папкой, которую мне передал полковник Астафеев. Теперь должны понимать, что я не буду таскать её с собой и оставлю в надёжном месте. Кстати, твой косяк: как получилось, что за нашим рандеву наблюдали, а никто этого не заметил?

Сокольский наконец-то посмотрел на своего заместителя.

— Я уже думал об этом. — Матвея трудно было смутить, даже если он сам считал, что виноват. — Следить могли только с одной точки: из окон дворца. Было бы чуть больше времени на подготовку, я бы успел и туда поставить своего наблюдателя.

— Знаю. — Сокольский предпочёл закрыть тему. — Мне сейчас больше интересно, кто из окружения этого полковника в курсе его "секретных" дел. Надеюсь, не всё его ведомство.

— Инга как?

— Цела. Пара синяков. — Сокольский усмехнулся. — Если бы не её реакция… Сделала единственное, что вообще можно было предпринять в такой ситуации: нажала на газ. Попыталась бы затормозить — этот фургон вынес бы нас с дороги. А так, только багажник помял…

Он вспомнил, как от удара автомобиль крутануло по дороге и занесло в тоннель. Чудом не перевернувшись, они врезались в стену, уже потеряв скорость. Хорошо, что поток машин на набережной оказался реже обычного: несколько легковушек отделалось вмятинами, а их водители — выбросом адреналина. Водитель фургона не справился с управлением и вылетел через парапет, рухнув боком на пешеходную часть. Но и он пострадал куда меньше, чем мог бы.

— Камикадзе какой-то… — проворчал Игорь и достал телефон. — Людмила Кирилловна! Это Сокольский. Хочу подкинуть вам пациента, если вы не возражаете. Есть подозрение, что у него амнезия, вызванная каким-нибудь химическим средством или наркотиком. Наш эксперт уже взял пробу крови, но мне хотелось бы, чтобы вы тоже подключились… Хорошо, сейчас оформим официально и парня привезут к вам. — Он опустил руку и посмотрел на Мотю. — Давай отбой Капустину и пусть тащит этого типа в нашу лабораторию. А я — домой.

Он поднялся с края стола.

— Погоди, я Дана вызову, пусть тебя проводит, — обеспокоился Мотя.

— Не надо! — остановил его Сокольский. — Сам доберусь…

* * *

— Разрешите войти?

— Заходи! Присаживайся! — генерал Дмитрий Иванович Чёрный повёл пухлой рукой в приглашающем жесте.

Начальник аналитического отдела УВР, полковник Сергей Сергеевич Ланской, прошёл через весь кабинет, вдоль длинного стола, и устроился на стуле поближе к генералу. На его решительном лице с крупными, сухими чертами, явно читался вопрос: зачем его так спешно и едва ли не тайно вызвал Чёрный?

— Сергей! У меня к тебе деликатная просьба, — начал генерал, привычно потрогав нижнюю губу. — Ты уже слышал, что стоит вопрос о судьбе нашего подразделения.

Ланской настороженно выпрямился.

— Я слышал, что речь не идёт о расформировании, — с надеждой предположил он. — Только о перестановках.

— Да, это так, — согласился генерал. — Но есть шанс доказать, что мы хороши в таком виде, в котором есть.

Генерал заботился и о себе тоже. Он понимал, что другой руководящей должности ему не светит, пора уходить на заслуженную пенсию. А хотелось ещё поработать. Поэтому судьба подразделения его сильно беспокоила, и аналитик Ланской понимал без слов, что волнует генерала.

— Вы говорите о том расследовании, которое сейчас ведётся? — уточнил он.

— Да, — живо согласился Чёрный. — И именно в этом состоит моя просьба. Сейчас, когда полковник Баринцев в командировке, мне бы хотелось, чтобы ты помог Сокольскому.

Ланской приподнял брови, но генерал ему слова не дал.

— Я знаю, что ты не одобряешь молодёжи в руководстве, — предупредил он фразу грозного "СС", как за глаза дразнили его коллеги. — Вот и помоги. Игорь — хороший начальник, он знает, как использовать ресурсы, и кого к какому делу определить. Хоть ты этому и не веришь, но он отлично может справиться с работой Баринцева.

— Тогда при чём тут я? — ещё больше удивился Ланской, хотя про себя вынужден был признать, что он оценивает способности Сокольского точно так же, как генерал.

— Вот послушай, — продолжил Дмитрий Иванович. — Ты знаешь, что я вырос в деревне. По соседству с нами жила одинокая женщина с котом. Этот кот так лихо ловил мышей, что односельчане брали его "напрокат", на сутки. Запускали в дом, и он не останавливался, пока оставалась хоть одна живая мышь. У Игоря — талант оперативника, и огромное желание работать. Он, как тот кот, не останавливается до тех пор, пока не доведёт дело до конца. Ему надо помочь. Поэтому я прошу тебя до возвращения Баринцева взять на себя его отдел. А Сокольский и его группа пусть работают в привычном для них режиме. Как ты считаешь, пользы от такой расстановки будет больше? Особенно, если твои аналитики помогут информацией, — добавил Чёрный отнюдь не лести ради. Он действительно считал Ланского и его помощников специалистами высокого класса.

Ланской задумался.

— Почему просто не приказали? — спросил он, заранее зная ответ.

Дмитрий Иванович не стал его разочаровывать.

— Я хотел, чтобы ты согласился на это добровольно, без приказов. И чтобы ты помог Игорьку. Он тебя уважает, и сам придёт за помощью. В этом я уверен.

Ланской усмехнулся.

— Моя гордость не пострадает, если я приду к нему первый, — заметил он. — Тем более, что у меня есть повод.

— Я знал, что могу на тебя положиться, — сказал генерал, улыбнувшись своими толстыми губами. — Это важно для нас всех, Серёжа! Не подведите меня!..

* * *

— Садитесь вот сюда. — Невысокая женщина с рыже-чалой гривой коротко обрезанных волос подвела раненого к столу и заставила взгромоздиться на край. — Снимайте рубашку. Я возьму у вас пробу спинномозговой жидкости.

— Это зачем? — обеспокоился раненый, повернувшись к ней своим перецарапанным лицом. Но руки его уже покорно расстёгивали пуговицы. Именно это и беспокоило майора Бердникову. Он вообще всё делал по первому же приказу, даже если ему что-то не нравилось. Можно было списать его беспрекословное послушание на шок от травмы и страх перед фээсбэшниками, но Людмила Кирилловна не спешила делать выводы.

— Повернитесь, — приказала она, подтолкнув парня, чтобы он не мешал рассматривать свою спину. — Будет неприятно, но недолго.

Охранник стоял у двери, бдительно наблюдая за манипуляциями с арестованным, но тот агрессии не выказывал. Молодой лаборант подвинул к Бердниковой стойку с инструментами, но майор не спешила начинать процедуру. Она рассматривала что-то