«Don’t let the light burn out inside of you,

I won’t let the light burn out inside of you,

The darkest days and the longest nights,

Light up with just a spark,

I won’t let the light burn out inside of you…»

Written by Wolves, «Lights»

========== В поисках равновесия ==========

За три дня, пока Файра окончательно приходила в себя, я управился с переводом документации и окончательно закрепил договор с караванщиками. До старта экспедиции оставалось ещё пять суток, которые мы посвятили «Востоку-В2».

Рисунок, найденный Максом, вызвал у Фай двоякие чувства. Она предположила, что, каким бы парадоксом это не казалось, авторами были и человек, и айн одновременно. Подискутировав за ужином, наша команда пришла к единодушному мнению, что в базах данных были пропущенные нами или строго засекреченные записи о контактах айнов с людьми.

«Восток-В2» находился к… востоку от нашего местоположения. До него было более ста километров, и нам пришлось заострить внимание на транспортной проблеме: из трёх человек в нашей команде мы с Фай могли «взять на борт» только двух. Вновь выручили караванщики: в обмен на то, что мы поделимся полученными в следующем комплексе сведениями, они предоставили нам небольшой, но шустрый вертолёт с ядерным двигателем, которым, как выяснилось, умел управлять Шумов.

Поднявшись на рассвете, мы наконец выбрались из нашего пристанища, чтобы продолжить поиски наследия айнов. Когда последний грузовик Братства отправился восвояси с партой медоборудования, Рагнар занял своё место у меня на спине, Макс оседлал Файру, а Андрей прогрел реактор своего летательного аппарата. Путь к точке назначения мы преодолели вполне успешно, не считая того, что порывистый ветер временами приносил тучи песка, который попадал в глаза и мешал обзору.

Найти очередной спуск под землю неожиданно оказалось весьма сложно: он находился в низине природного лабиринта – каньона, некогда бывшего руслом полноводной реки. Решение было довольно странным, учитывая то, что ворота комплекса должны были служить для того, чтобы Возрождённые могли подняться в небо в тот же миг, когда они впервые видели свет Сахары.

- Что-то не так с картой, Рагнар? – спросил я Петерсена, когда мы делали третий круг над каньоном.

- Да чёрт его знает… - процедил сталкер. – Срисовывал со скриншота карты с мейнфрейма, ошибок быть не должно.

Я кружил над практически ровной площадкой на самом дне каньона и пытался понять, где же мы просчитались, привыкнув, что входы в комплексы обычно знаменуются какой-либо возвышенностью.

- Фай, помнишь что-нибудь о том дне, когда ты пробудилась? – спросил я спутницу по рации, подаренной всё теми же караванщиками. В условиях ветра и большой дистанции, мешавшей устному общению, такие устройства связи пришлись как нельзя кстати.

- Не думаю… Я просто проснулась посреди пустыни, и меня тут же похитили бандиты… Так, постой, кажется, я знаю, что делать.

Файра внезапно спикировала к земле. Макс спрыгнул с её спины и вскинул автомат, прикрывая драконессу, а сама Фай нажала на какой-то неприметный камень (рычаг?) посреди площадки. Что-то громко щёлкнуло, и часть поверхности площадки начала уходить вниз. Механизм был ничем иным, как лифтом под землю.

Я приземлился в нетерпении и похвалил Фай:

- Хорошая работа, я бы сам не догадался. Как ты дошла до этого?

- Ну… - смутилась Фай. – Поверхность ровная, похожа на взлётную площадку для… как их… вертолётов. Я и решила: раз айны отсюда взлетали, значит, они откуда-то появлялись. Пусть даже и из-под земли. А на рычаг указатель есть, там символ выбит на кнопке.

Действительно, «камень» представлял собой скрытый переключатель с иероглифом, обозначавшим слово «врата», на набалдашнике. Фай обладала превосходным зрением – я бы ни за что не разглядел полузатёртый, запылённый символ с воздуха.

Когда лифт завершил путь вниз, я вспомнил, в чём причина моей гидрофобии. Из повреждённого шлюза, служившего главным входом в «Восток-В2», хлынула вода.

Полтора месяца назад. Время – не определено. Место – «Восток-В2», главная лаборатория

Меня разбудило мерцание красной лампы прямо перед моим носом. Я распахнул глаза. Мой взгляд упёрся в матовое, бликующее полимерное покрытие камеры жизнеобеспечения.

Получена экстренная команда на пробуждение. Причина: нарушение целостности комплекса, затопление основных корпусов. Директива: объекты сто тридцать три, сто тридцать семь, сто сорок четыре, сто пятьдесят – автономная эвакуация. Капсулы номер сто пятьдесят один, сто пятьдесят восемь – консервация.

Таковым было сообщение от внутренней сети комплекса, появившееся на сетчатке моих глаз. «Я – сто тридцать третий, так что пора уходить» - вспомнил я и утопил передней лапой кнопку открытия капсулы.

Почему я именно сто тридцать третий, меня тогда не заботило.

Выбравшись из камеры, я бегло осмотрел небольшой круглый зал, заставленный капсулами, похожими на «мою». Некоторые были подсвечены – в них теплилась жизнь, другие были пусты или разбиты. Над каждой камерой был дисплей, на котором отображался номер «объекта», то есть выращиваемого там существа. Экраны над пустующими или нерабочими аппаратами были выключены. Среди номеров, указанных компьютером, 151 и 158 светились голубым, свидетельствуя о консервации соответствующих объектов, остальные погасли, однако в одной из капсул находился мёртвый айн. Меня передёрнуло, и задерживаться в зале я больше не имел желания, к тому же пол начал покрываться ручейками воды.

Когда глаза привыкли к полумраку, я стал искать глазами указатели на выход. Поплутав в темноте, в конце концов я наткнулся на переход, ведущий к подъёмнику наружу. С потолка уже начинала капать вода, заставляя меня нервничать, поэтому я, не мешкая, перешёл на бег… но до спасения (или же забвения? Кто знает, что могло бы случиться, не встреться мы с Лиссой) мне не хватило десятка шагов.

Кусок стены развалился под напором мощной подземной реки, и коридор стал наполняться водой. Оба автоматических шлюза в концах тоннеля были наглухо задраены. Уходить было некуда.

Сначала я попробовал покрыть оставшуюся дистанцию, но поскользнулся и с головой погрузился в поток. Вода была везде – в глазах, в ушах, в лёгких… Я запаниковал и начал беспомощно барахтаться, ведь плавать я, как выяснилось, не умел.

Когда я уже счёл себя погибшим и отдал своё тело на растерзание стихии, неожиданно поток, заполняя собой подземные пустоты, промыл грунт и вырвался вместе со мной на сушу, под лучи вездесущей Сахары. Дальше воспоминания обрываются вплоть до второго пробуждения на свалке Джонсона. Видимо, я просто брёл или летел куда глаза глядят, попутно очищая лёгкие от остатков воды, а крыло сломал либо при падении, либо ещё в самой лаборатории, пытаясь противостоять стихии.

- Что с тобой, Фейд? Ты… слышишь меня?

Воспоминания ввели меня в лёгкую прострацию, и теперь Фай встревоженно вглядывалась в мои глаза.

- Не беспокойся, я в норме.