«Дожили, в родимый дом не пускают…» - про себя усмехнулся я и уверенно подтвердил команду, однако сердце слегка трепетало – я по-прежнему надеялся застать внутри живых сородичей. Гермозатвор неохотно ослабил хватку, и шлюз медленно пополз вниз.

Пребывая в перевозбуждённом состоянии, я уже был готов ступить внутрь комнаты с капсулами, но вовремя вспомнил о напарниках, оставшихся сидеть на колонне.

- Фай, надо наших забрать. Поможешь?

Мы вернулись обратно к спутникам и в качестве «водного транспорта» перевезли их к обнаруженному «родильному залу». Пока я вёз Рагнара с нашими вещами, Фай уже успела сделать два «рейса» и переправить сначала Андрея со Спарком, а затем и Макса. Видимо, Эйра была с водой на «ты», в отличие от моего «отца», имя которого я, откровенно говоря, позабыл – слишком несодержательной была его биография.

Вшестером мы проникли в «точку отсчёта», как для себя я поименовал своё место рождения. Лампы на потолке иногда мигали – какая-то энергия ещё циркулировала по сети комплекса. Мы разделились и принялись проверять поочерёдно каждую из пары десятков капсул на предмет наличия живых или хотя бы мёртвых Возрождённых внутри.

- Первая, чисто!

- Вторая, пустая!

- Третья слева, разбита!

Дальше отчёт по состоянию капсул можно было не продолжать: состояние каждой из этих двух десятков можно было описать одним из этих двух вариантов… Словом, экспедиция грозила обернуться пустышкой. Разве что я научился плавать, да и это не особенно критично в условиях пустынного ландшафта.

- М-да… Негусто, - почесал затылок Петерсен. – Фейд, как думаешь, в компьютере сохранилась какая-нибудь мало-мальски ценная информация?

Я с удивлением обнаружил в дальнем конце зала мейнфрейм, похожий на агрегат в «Западе-7». Я не заметил его в свете фонарей. Подсветка его клавиатуры, к моему облегчению, функционировала, что давало шанс на то, что он вполне готов к работе.

- Спасибо, Рагнар. Как-то я его и упустил из виду… Конечно, сейчас взгляну.

Компьютер вполне резво запустился, выдал стандартное приветствие и перенаправил меня на базу данных проекта «Возрождение». С общими положениями я уже был знаком, поэтому, не откладывая, пошёл знакомиться с жизнеописаниями своих предшественников и так и не рождённых младших «братьев» и «сестёр». Файлы с данными о «старших» содержали приписки «Мёртв (Мертва)/Опыт провален», поэтому я не стал уделять им время. Первой активной, со статусом «Инкубационный период завершён, статус неизвестен 46 дн. 17 ч.», была запись обо мне.

«Имя: Объект сто тридцать три (по умолчанию). Физическая форма: средняя. Интеллект: выше среднего, присвоена резервная категория доступа 3+ с правами специалиста по автоматизации, причина – умения и навыки носителя матрицы. Модификации: мультифункциональный имплант, усиленный скелет, огненное дыхание…»

И далее по тексту – рост, вес, биография носителя матрицы, то бишь моего прародителя… Из двух оставшихся с точно таким же статусом, разве что Фай и доселе не известный мне айн проснулись на три и пять часов раньше меня соответственно. Файра, объект 144, обладала боевой телепатией, а «сто пятидесятый» оказался эдаким громилой с утолщённой шкурой, устойчивостью к радиации и «огненным дыханием», вдобавок усиленным. Каким именно способом усиленным, сказано не было. Из особых примет были огромные – номер 150 был в полтора раза крупнее меня – размеры тела, необычный лазурно-голубой цвет кожи и буйный характер – матрица сознания была скопирована в спешке с мозга умирающего бойца и поэтому деформировалась.

- Есть один на примете, - отключившись от сети, сообщил я отдыхающим товарищам. – Цвета чистого неба, в длину почти восемь метров. Где он, я не в курсе, но с его-то выносливостью выдержать месяц-другой вполне реально.

- Ну хоть что-то, - кивнул Петерсен и поднялся с пола, отряхнув брюки от залежавшейся пыли. – Если всё у всех в порядке, предлагаю выбираться отсюда. Может, караванщики в курсе, где же бродит этот «чистонебовец».

Я распахнул шлюз в смежную с «родильным залом» комнату. Она была круглой формы, с одной большой мерцающей «люстрой» из восьми мощных ламп под потолком. По центру стоял стол длиной в добрый десяток метров, а подле этого предмета мебели находилась консоль, управлявшая ничем иным, как аппаратом по копированию личности, частью которого являлся и данный терминал, и стол, и подвижный манипулятор со своеобразным «шлемом» с датчиками на конце. Шлем, видимо, крепился на голову «донора», а затем начинался сам процесс записи… который, судя по документам, выжигал сознание «родителя» … Поэтому-то на этот стол и попадали лишь умирающие или самоотверженные до героизма добровольцы.

Меня невольно передёрнуло, когда я представил, что творилось здесь во время «трансплантации». Крики умирающих, натянутые до звона нервы учёных… Только прикусив губу, я избавился от наваждения.

- Интересно, эта штука ещё работает? – Макс ощупывал шлем с датчиками и, прежде чем я предостерегающе вскрикнул, надел прибор на свою голову. Люстра засияла ровным светом, Спарк, доселе молчавший, что-то тревожно застрекотал на наречии айн’линов, а компьютер выдал голосовое сообщение:

Обнаружен пригодный для операции объект. Начать копирование?

- Макс, сейчас же сними это! – Рагнар, дёрнувшись от неожиданного пробуждения старого механизма, одним прыжком переместился к Машинисту, сорвал аппарат с его головы и от души саданул кулаком в челюсть. Младший сталкер хоть и остался с разбитой губой, но промолчал, поняв, во что едва не вляпался пару мгновений назад.

- Так эта штука… и с людьми работать может? – выдал Макс, оправившись от удара.

- Давайте я осмотрю трансмиттер, - я наконец подобрал земной эквивалент для названия этого устройства на нашем языке. – а вы поищите выход. Дайте мне буквально час.

Трансмиттер был оснащён своим терминалом с клавиатурой и дисплеем, который позволял наблюдать за состоянием процесса записи матрицы. Экран был покрыт трещинами и наспех склеен – видимо, какая-то операция пошла не по плану, и сопротивление донора плачевно сказалось на состоянии прибора. Как выяснилось, «чудо-машина» была частично исправна и реагировала на активацию считывателя сознания.

Строго говоря, Макс, всего лишь надев шлем, был в безопасности – для запуска процесса копирования матрицы сознания требовалось подтверждение его оператором, в роли которого я и находился, работая с терминалом. Лишь один вопрос оставался без ответа – куда копируется сознание, напрямую в эмбрион, ни одного из которых, к слову, я до сих пор не видел, или сохраняется на каком-то носителе, а уже затем записывается в мозг Возрождённого? В поисках ответа я вновь прошёлся по обеим комнатам лаборатории.

Ключ к тайне обнаружился, когда я сверху донизу оглядел одну из капсул «инкубатора». К голове каждого развивающегося айна на определённом этапе подключались провода, по которым мозгу передавались электрические импульсы, кодирующие