Подавляю вдох и трясу головой, выходя из состояния оцепенения. Оглядываюсь по сторонам и отмечаю, что мы уже находимся на небольшой полянке.
— Ну что ж, Тихон, — обращается ко мне Павел. — Можешь посоветовать местечко укромное, но так, чтобы недалеко от Листневки. Мы, пожалуй, пробудем здесь еще несколько дней, раз ты говоришь, что немцы рядом околачиваются.
Думаю несколько минут, пока не вспоминаю заброшенную медвежью берлогу, куда я сбегал несколько раз. Еще до войны я устроил там своеобразный шалаш. Местечко это тихое, незаметное для чужого взгляда. Да к тому же речка рядом. В общем, идеальное место.
Я им о нем рассказал, и даже проводил. Место действительно замечательное. Павел мне так об этом и сказал. А говорит он, кстати, всегда только правду.
Мы сели прямо на траву. Я оглядел отряд. Он состоял из девяти человек, включая и Павла.
Павел, без сомнения, требует особого внимания. Этот человек, как выражается моя тетка, необыкновенный. Во всех смыслах. Первый из его признаков необыкновенности заключается в том, что он, при своем-то довольно хрупком телосложении, может поднять вес раза в два больше своего. Этакий силач. Да и в бою от его крепкого кулака страдал не один несчастный.
Вспомнить хотя бы один случай, произошедший еще до войны. Они тогда только недавно с Лилей познакомились. Может, именно после этого случая Лиля и решила, что Павел ее человек.
А было это так. Мне было одиннадцать лет, но я все отчетливо помню. Мы тогда с родителями и Лилей в город ездили. И к Лиле пристали какие-то проходимцы. Выхватили кошель (в котором, к слову, было совершенно пусто) и давай драпать. А Павел за ними. Догнал. Ну, а дальше описывать не буду. Плохо им было.
Я все это веду к тому, что Павел действительно наш человек. За своих он всегда стоит горой. И с уверенностью можно сказать, что именно на него-то можно положиться в любой ситуации.
А еще он необыкновенный, потому что все понимает. Я и не знаю другого такого человека, который мог бы так просто и в то же время четко ответить на любой вопрос. Однажды, когда я первый раз влюбился, я понял спустя какое-то время, что что-то в моей жизни идет не так. Я пришел к нему за советом. Не знаю, зачем я это сделал. Но не пожалел.
На мой вопрос о том, что же все-таки со мной произошло, Павел ответил: «Еда, даже самая хорошая, перестает быть вкусной, когда ею насытишься. Так и с людьми.»
Я не забыл эту фразу, сказанную как бы второпях, между делом. Я действительно очень скоро «перегорел».
Вот и сейчас он сидит совсем рядом со мной и, как с равным, ведет беседу:
— Лиля говорила, мама твоя на фронт ушла?
Я опустил голову и не ответил. Эта тема для меня больная. Больше всего мне не хотелось бы сейчас об этом говорить.
Павел и это понял. И не стал докучать. Приставать ко мне с советами тоже не стал. Я уже молчу о том, что меня даже не гонят отсюда. Что, кстати, совершенно неожиданно.
— М-м-м… — тянет он, словно раздумывая над чем-то. Покусывает ус и смотрит на гладь реки. — Я вот что думаю…
Подвигаюсь к нему поближе, чтобы лучше слышать его слова, потому что Павел вдруг почти перешел на шепот.
— Это же сколько еще гнать их придется?
В удивлении смотрю на него и уверенно отвечаю:
— Уж теперь-то наверняка недолго.
Павел усмехается и смотрит мне прямо в глаза.
— Да нет, брат, — став еще задумчивее, произносит он медленно, словно тщательно подбирая слова. — Не год и не два, уж точно.
Я не согласен с ним, но молчу. Все-таки мне кажется, что самое страшное позади. В любом случае, еще одну такую лютую зиму мы вряд ли переживем.
Помню, тогда мы посидели немного в темноте, а потом легли спать. Слово «спать», пожалуй, слишком громкое. В лесу спать не получается. Так, дремлется немного, но сквозь эту полудрему-полутуман в голове до тебя то и дело доносятся различные звуки: где-то хрустнула ветка, где-то над головой вспорхнула с ветки птица, где-то лягушка с всплеском прыгнула в воду…
В ту ночь я так и не уснул. Сидел тихонько и слушал, как о чем-то тихо переговариваются часовые. Пока ко мне не подошел Павел.
Тогда он рассказал мне одну историю, на которую я вначале не обратил ни малейшего внимания. Но только потом я понял, что именно эта история сыграла роковую роль в жизни многих людей.
Я недолго думал над теми словами Павла. Тогда просто не было сил перебирать в памяти все события, предшествующие этому, а уже через несколько часов меня беспокоило совсем другое.
Ох, не знал я, чем обернется мой поход. Если бы можно было предугадать заранее, я бы ни за что в жизни не пошел в лес искать партизан. Но такова натура людей — сначала делать, потом думать.
Только-только начало светать на востоке, как Павел ясно дал мне понять, что им пора уходить. И мне заодно. Только в другую сторону. Мне довольно понятно объяснили, что среди них я лишний.
И мне пришлось уйти…»
========== Глава 8 ==========
— Сядь и сиди спокойно, — тихо говорит мне Лиля, невозмутимо потроша рыбину. — И в окно не смотри.
Сажусь на кровать, поближе к печке. Но перестать смотреть в окно выше моих сил.
Внезапно Лиля куда-то выходит. Но тут же возвращается, всовывая мне в руки цветастый платок.
— Накинь на плечи, чтобы внимание не привлекать. Уж больно ты не по-нашему одета.
Следую совету женщины и закутываюсь в платок. Даже длинные распущенные волосы запихиваю под него. Кажется, у меня начинается мандраж. Сидеть и делать вид, будто вокруг ничего не происходит, в то время как фашисты, быть может, сейчас поведут на расстрел? А, может, спрятаться? Нет, это точно не вариант. Вот если они найдут, тогда не отвертишься отговоркой, что просто испугалась. Заподозрят тебя в самых страшных грехах — и пиши пропало.
Кидаю быстрый взгляд на женщину и тут же краснею от своих трусливых мыслей. Лиля сидит и держит на руках Любу. Что-то мурлыкает ей на ушко и выглядит вполне спокойной. Не то, что я.
Громко хлопает дверь. Вздрагиваю и резко поворачиваю голову в сторону входа. С облегчением выдыхаю. Это всего лишь Тихон.
Мальчишка подходит ко мне и всовывает в руки какой-то сверток. Разворачиваю его и нахожу в нем начатую вышивку и иголку.
—
