— А я ведь тоже на фронте был, — неожиданно говорит Тихон. — Я себе год приписал — и в добровольцы. Но меня отцов комбат узнал и домой отправил. Я же тайком туда сбежал. Тогда я в лес к партизанам ушел. Они место для лагеря искали, а я эти леса как свои пять пальцев знаю, — Тихон улыбается, наверно, вспомнив что-то хорошее.

Поймав мой недоверчивый взгляд, мальчишка смеется и поясняет:

— У меня отец заядлый охотник. Все леса эти вдоль и поперек исходил. Ну, и я с ним заодно.

Вижу, как у него между бровей появилась складка. Тихон идет молча, засунув руки в карманы. На плече у него болтается пустая сумка.

— А что этот немец здесь делал? — задаю я интересующий меня вопрос.

Тихон вздрагивает от звука моего голоса. Смотрит на меня пару секунд, словно не может собраться с мыслями. Наконец, говорит:

— Так их тут сейчас много. По домам ходят, собирают себе еду в запасы.

Последнее предложение он произносит с плохо скрываемой ненавистью. Да он и не пытается ее скрыть.

— Раньше главным был другой. Такой маленький и толстый. Лысый почти совсем. А этого я вообще первый раз вижу. Ты знаешь, Верка того, толстого, боялась до ужаса. А он, Германом его звали, был жуткий тупица. Ему скажешь, что поживиться ему нечем, он расстроится, но уйдет. А этот… Ох, чувствую, непростой человек. Ты глаза его видела?

Киваю, не понимая, к чему он клонит.

— По глазам сразу видно, что от человека ожидать, — поясняет мальчишка. — Вот этого как раз и не обманешь…

— А Вера — твоя сестра?

Тихон кивает.

— А Лиля?

— Тетка, — лаконично отвечает Тихон. — Сестра отца. А девочка та маленькая, Любка, ее дочь. Нам с Веркой двоюродная.

Внимательно всматриваюсь в его лицо и наконец-то понимаю, кого он мне так напоминал. Того военного с фото. По всему выходит, что это его отец.

Мы выходим из леса и спускаемся к реке. Тихон снимает с плеча сумку и кладет ее на землю. Задирает штанины и заходит в воду. Я только сейчас замечаю, что он босиком.

— Что ты делаешь? — интересуюсь я, глядя, как он ходит и что-то высматривает в воде.

— Вчера был дождь, вода в реке поднялась, — объясняет мне мальчишка, не спуская с воды внимательного взгляда. — А у меня тут сети стоят…

Киваю головой, делая вид, что мне все понятно. Наверно, он так и останется для меня человеком, объяснения которого я понять не в состоянии.

— А мне что делать? — спрашиваю я, переминаясь с ноги на ногу.

— Стой на берегу.

Послушно стою, облокотившись о ствол дерева, и наблюдаю за Тихоном. Он долго всматривается в воду, после чего резко опускает руку и за хвост вытаскивает из реки большую рыбину.

— Лови! — кричит он мне и кидает рыбу прямо в меня.

От неожиданности отскакиваю, наблюдая за тем, как рыба бьет хвостом по суше, пытаясь отползти обратно к воде.

— Клади ее в авоську, что стоишь? — ворчит мальчишка, с иронией наблюдая за мной. — Чего, никогда живую рыбу не видела?

— Такую большую — нет, — честно отвечаю я, подходя к рыбе и хватая ее за чешуйчатый склизкий хвост. — Только свежемороженую. Да и то в супермаркетах. Она там, знаешь ли, хвостом не лупит, а спокойно себе в контейнере лежит…

Тихон фыркает и отворачивается от меня, продолжая ходить по колено в воде.

Я аккуратно кидаю рыбу в плетеную сумку и на всякий случай прижимаю край камнем. Замечаю усмешку на лице Тихона, который издалека наблюдает за моими маневрами.

— Расскажи о себе, — неожиданно просит он.

Теряюсь и с непониманием смотрю на мальчишку. Что он хочет обо мне узнать?

— Ну, я же даже не знаю, кто ты и откуда, — поясняет Тихон, разводя руками.

— Я скучный человек, — пытаюсь я уйти от темы.

— Это ты скучный человек? — смеется Тихон. — Да, я именно так и подумал, когда тебя в шкафу нашел…

Эти слова он сопровождает новым выбросом рыбы на берег. Подбираю ее и тоже запихиваю в плетенку.

— Ну… Что ты хочешь узнать? — интересуюсь я.

Тихон выходит из воды и садится рядом со мной на траву.

— Какой твой мир?

Начинаю кашлять, поперхнувшись воздухом. Если он издевается, то скоро ему потребуется вставная челюсть.

— Мой мир? — переспрашиваю я, глядя прямо ему в глаза.

Тихон кивает, не спуская с меня серьезного взгляда.

Молчу, прежде чем ответить.

— Ты же мне не поверил, — сухо кидаю я.

— Сначала не поверил, — серьезно отвечает мальчишка. — А ночью крепко подумал. И ты это… Не похожа на сумасшедшую.

Смотрю на него и не верю своим ушам. Неужели нашелся человек, который действительно верит моим россказням? Тихон, по ходу, говорит правду. Он действительно мне верит. Только я сама себе уже не доверяю.

— Тетка думает, что у тебя шок, — продолжает он, глядя на тихую воду. — Она меня убеждала в этом, когда я думал, что ты ну… шпионка.

Мальчишка немного смущается, но сразу же убедительно добавляет.

— А я так не думаю.

Я вконец теряюсь. Не зная, куда себя деть, встаю и подхожу к воде.

— Спасибо.

Что мне ему еще сказать? Я действительно ему благодарна. Теперь я чувствую себя не так одиноко. Нашелся человек, которому я могу рассказать о своих проблемах, и который меня поймет и не примет за сумасшедшую.

— Это сложно объяснить… — начинаю я, оглядываясь на Тихона. Мальчишка сидит на траве, подтянув к себе колени, точь-в-точь, как люблю это делать я. Смотрит на меня с прищуром и жует травинку.

— Попробуй, — просит он, глядя на меня с любопытством и ожиданием.

— В моем мире все же поспокойнее, чем сейчас, — тихо говорю я, глядя на Тихона.

Мальчишка опускает глаза и шарит рукой по земле, выдирая из нее пучки травы. Наверно, волнуется.

— Когда она кончится? — задает он мне, по-видимому, давно мучивший его вопрос.

— Весной сорок пятого, — отвечаю я, глядя на небо. — Девятого мая. Этот день потом долго праздновать будут. Ты знаешь, я прошлым летом с родителями была в Волгограде. К юбилею Победы, семьдесят лет. Там открыли Мамаев Курган — это такое место, где погибло много советских солдат. Там, на Мамаевом Кургане, стоит Родина-мать, такая большая статуя, и вообще много памятников войны. А еще там, в стене, есть капсула, в которую положили послание будущему поколению. Ее вскроют через сто лет.

Тихон