– Отправимся в путь завтра утром. Сейчас уже слишком поздно пробираться в тюрьму. – Альфи нервно потеребил рукава рубашки.

Он был прав, и Финн это знала. Они потратили весь день на поиски магии Сомбры и столкновение с Игнасио. Сейчас на небо уже поднималась луна. Освобождать заключенного из тюрьмы нужно днем, когда все заняты делом и могут просто не обратить внимания на то, что показалось бы подозрительным ночью. Ночью, когда все охранники настороже.

Принц выглядел разочарованным. Юноша прикусил губу, да и Финн чувствовала, как гнетет ее нетерпеливость. Альфи видел силу Игнасио, как и она, и их обоих сводило с ума вынужденное промедление. Насколько сила Игнасио увеличится завтра? Какие еще ужасы он сотворит за эти часы, пока они ждут рассвета? Но если Альфи и Финн собирались воплотить свой план, им придется ждать. Дуэно не приходят прогуляться по тюрьме посреди maldito ночи.

– Ладно. – Оттолкнувшись от стены, к которой прислонялась, Финн направилась к двери. – Тогда я пойду в таверну и вернусь завтра ут…

– Нет, погоди. Останься здесь.

Голос Альфи всегда напоминал протянутую руку – готовую помочь и поддержать. Интересно, знает ли принц, насколько мягким и пугающе ранимым он кажется из-за этих интонаций?

Девушка, приподняв брови, покосилась на кровать. Лицо принца залила краска.

– Я не то хотел сказать… В смысле… Я… – Закрыв глаза ладонью, он вздохнул.

– Ты просто чудо, знаешь, – невольно рассмеялась Финн. – Именно поэтому мне так легко было отвлечь тебя, когда мы впервые столкнулись.

Девушка покачала головой, вспоминая, как в шутку сказала, что хотела бы пораньше отправиться в кровать, и спросила, не желает ли он присоединиться к ней. Тогда принц смешно приоткрыл рот, будто ее слова сочились медом и он надеялся ощутить их сладость.

Альфи, похоже, тоже вспомнил тот разговор. Он смущенно пригладил растрепавшиеся кудри.

– А ты слишком уверена в своей правоте.

– Только когда я совершенно права.

Принц покачал головой.

– Я хотел сказать, что ты можешь переночевать здесь, в моей комнате. А я пойду к Луке.

Финн опять посмотрела на кровать. Каждая подушка обошлась гусю во все его мягкие перышки. Плотные красно-золотые покрывала манили ее ноющее от усталости тело. Тут можно было так уютно поспать, не ломая себе голову, на сколько еще ночей в таверне хватит денег… Что ж, это почти стоило всех ужасов пережитого дня. Но принц смотрел на нее, и девушка усилием воли заставила себя отогнать эти мечты об отдыхе, нежном, целебном, как чудодейственная мазь.

Финн медленно оглянулась, обводя взглядом комнату с плюшевыми покрывалами на кровати и балдахином, цветами и яркой обшивкой стен. Она уже бывала здесь, но не думала, что вернется, не говоря уже о том, чтобы спать в кровати принца.

– Думаешь, это хорошая мысль? – Девушка подошла к столбу балдахина и прислонилась к нему спиной, чувствуя лопатками твердую древесину.

Принц внимательно, с легкой тревогой посмотрел на воровку.

– Разве твои слуги не умрут от потрясения, зайдя и обнаружив у тебя в постели женщину?

Альфи вздохнул.

– Я прикажу им пока что не входить в мои покои.

Они помолчали. По лицу принца было видно, что он отчаянно пытается сдержать колкость, готовую слететь с его языка. Но в этом сражении он проиграл.

– Конечно, тебя это не касается, но нельзя сказать, что у меня в постели никогда не было женщины.

Губы Финн дернулись в улыбке. Неужели Альфи не понимает, что всякий раз, когда он принимается оправдываться, будто сам бросает к ее ногам веревку, которой она свяжет его и собьет с него спесь?

– Была, говоришь? Ну, ты хоть простыни-то потом постирал?

Лицо юноши побагровело.

– Ты всегда такая грубая? – помедлив, спросил он.

– Зависит от компании. – Финн плюхнулась на кровать и сбросила обувь.

Один башмак перевернулся. На подошве видна была запекшаяся кровь из трактира. Настроение у Финн сразу же испортилось, шутка так и не сорвалась с языка.

В комнате повисло молчание. Принц не сводил глаз с башмака, играя желваками. Если эта тишина продлится, поняла Финн, в голову ей начнут лезть мысли об Игнасио, его нитях кукловода и залитом кровью трактире.

– Знаешь, мало будет придать тебе облик дуэно. Тебе нужно будет сыграть дуэно, а для этого нужно двигаться так, как двигаются они.

– Полагаешь, я не задумывался об этом? – Альфи приподнял бровь.

– Конечно, задумывался. – Она закатила глаза. – Но думать – это одно, а делать – совсем другое. У тебя походка maldito павлина, и я сомневаюсь, что от этой привычки можно просто отказаться усилием воли. – Финн посмотрела на его узкие бедра.

– У меня походка павлина? – повторил он, не зная, обижаться ему или удивляться.

– Ты ходишь, задрав нос.

– Qué? – Проследив за ее взглядом, Альфи выставил перед собой руки. – Ничего подобного!

– Я лишь говорю, что все твои движения – это движения принца. И если ты хочешь пройти по тюрьме, не привлекая к себе внимания, стоит поработать над походкой.

Альфи скрестил руки на груди, и Финн опять увидела, как внутренняя борьба отражается на его лице: гордость и желание все сделать правильно. Победа осталась за последним.

– Покажи мне, – искренне попросил он. – Пожалуйста.

Встав с кровати, Финн стала разучивать с ним другую походку – как сутулиться и прихрамывать, а не расхаживать, горделиво задрав нос и расправив плечи, как и полагалось члену королевской династии. Поработали они и над голосом, ведь мудрые брухо в годах обычно говорили тихо и чуть вкрадчиво.

Когда им удалось добиться немалых успехов, Альфи уважительно прищурился:

– А ты действительно в таком разбираешься.

– Жизнь у меня такая.

Или была такая, подумалось ей, прежде чем Коль лишила ее пропио. Финн нахмурилась.

Альфи поймал ее взгляд, и в его золотистых глазах читалась столь искренняя забота, что у девушки мурашки побежали по коже.

Ей не нравилось, когда он так смотрел на нее.

Всю свою жизнь она играла чью-то роль. И достигла немалого мастерства в том, чтобы уметь заглянуть за чужую личину, увидеть истину, скрытую маской. Быстро и безжалостно. Но когда Альфи смотрел на нее вот так, склонив голову, задумчиво и тактично, она самой себе казалась голой, будто принц мог открыть все ее тайны.

– Все, с меня хватит. – Финн скрестила руки на груди. – Ты почему на меня так смотришь? Давай без обиняков.

Альфи покачал головой.

– Как тебе удается не утратить себя?

– Qué? – Девушка удивленно прищурилась.

– Если ты меняешь личины, как я меняю плащи, как тебе удается оставаться самой собой?

Финн присвистнула. Какую, должно быть, изнеженную жизнь вел этот принц, раз он не видит в ее способностях возможность обрести свободу. Финн могла стать кем угодно, а значит, и вовсе никем. У людей с одним обликом и одной жизнью были свои слабости и уязвимости. Было то, чем можно воспользоваться. То, чем можно сокрушить. Но когда ты никто, тебе нечего терять –