Выпрямившись, Игнасио посмотрел на нее сверху вниз. Яркие солнечные лучи заливали его злое лицо.
– Боги избрали меня, даровали мне возможность вновь обрести себя.
Подол его роскошного плаща взметнулся на ветру. Когда-то он дарил Финн чувство уюта: Игнасио часто укутывал ее этим плащом, когда она была совсем маленькой. Теперь же ей подумалось, не завернет ли он в плащ ее труп.
– И найти тебя.
Вместо ответа Финн всадила отцу кинжал в ступню. Игнасио разочарованно посмотрел на нее. Он даже не дернулся. Вытянув окровавленное лезвие из ноги, он посмотрел на сапог, и за одно мгновение дыра затянулась. Видимо, рана под прорехой тоже закрылась.
– Не думай, что я не причиню тебе вреда только потому, что я люблю тебя. Одно другому не мешает. Знаешь, я лучше покончу с тобой прямо сейчас и буду помнить тебя такой, какой ты была когда-то, моей доброй маленькой девчушкой.
– Я никогда не была доброй, – прошипела Финн. – Уж об этом-то ты позаботился.
– Я заботился о том, чтобы ты была одета, накормлена и окружена отцовской любовью! – рявкнул он. – А ты порезала мне глаза. Оставила меня ни с чем! Подумать только, а я еще подарок тебе отдать собирался!
– Мне от тебя, maldito, ничего не надо! И ты меня никогда не любил, лживый подонок! – завопила она в ответ.
Сейчас, когда Финн прожила так долго вдали от него, его ложь ранила ее куда больше, чем прежде. Она не позволит Игнасио навязывать себе ложную память. Не в этот раз.
– Твой голос звучал у меня в голове. Так ты превращал меня в ту, кем хотел видеть.
Игнасио покачал головой, будто Финн была ребенком. Ребенком, к губам которого прилипли крошки стянутого до ужина печенья, а он говорит, мол, ничего не брал.
– Помнишь, я как-то спросил тебя, любишь ли ты меня? И ты сказала, что рядом со мной чувствуешь себя так, будто оказалась в толпе и задыхаешься, а никто этого не видит. Задыхаешься и не можешь закричать. Так ты сказала, верно?
Он медленно повел в воздухе пальцами, рисуя круг. И когда Финн попыталась сделать вдох, воздух будто отступал от ее лица. Дышать было нечем. Она схватилась за горло.
Игнасио с жалостью посмотрел на нее.
– Ложись, Финни. Так будет быстрее.
– Пожалуйста… – прохрипела она, выпуская последний воздух из легких. – Отпусти меня.
Он опустился рядом с ней на колени, протянул руку к ее щеке. Лицо мужчины исказилось от горя.
– Разве ты не видишь, как мне трудно? Отцы не должны хоронить своих детей. И я никогда не присоединюсь к тебе в загробной жизни, mija.
Девушка отпрянула. Когда они впервые встретились, Игнасио уже был достаточно безумен и утверждал, что никогда не умрет. Но сейчас, заполучив силу темной магии, он был, вероятно, прав.
Она попыталась подняться, но отец удержал ее за плечо. Она видела, как ее тень корчится на земле, становясь все бледнее.
– Все это время я думал, что хочу причинить тебе боль. Но мне все еще хочется спасти тебя. Просто лежи, доченька. Ты словно погрузишься в глубокий сон.
Финн чувствовала, как силы покидают ее. В глазах потемнело, все вокруг поплыло. Губы Игнасио двигались, но она не слышала его, так громко ревело в груди ее сердце.
С того самого дня, как она сбежала от приемного отца, Финн в глубине души знала, что умрет именно так. Умрет, когда Игнасио склонится над ней с отеческой улыбкой безумца. Нежной и жестокой одновременно. Да, она знала. Но ее сознание все еще противилось этой мысли. Даже на грани смерти она продолжала бороться.
«Я не хочу умирать. Не сегодня. Не рядом с ним».
– Фуэрза[51]!
Голос доносился из-за ее спины. Глаза Финн налились кровью, она едва могла что-то разглядеть, но увидела, как Игнасио отшвырнуло назад, и он влетел спиной в деревянный лоток какого-то продавца. От силы удара хлипкий лоток разбился, и Игнасио завалило обломками. Финн снова могла вдохнуть. Со слезами на глазах она ловила воздух губами. Над ней склонился принц. И вид у него был весьма потрепанный.
– Ты должна была помогать мне. – Юноша поспешно присел, чувствуя, как гулко бьется сердце в его груди. – А не бросать меня истекать кровью.
Он не знал, убил ли он того человека или просто оглушил. Но Альфи понимал, что, опоздай он хоть на мгновение, Финн бы погибла.
– Только что… я чуть… не умерла… так что… полегче… – прохрипела девушка, пытаясь отдышаться.
– Нам нужно убираться отсюда. – Глаза юноши буквально вылезали из орбит от паники.
Грань снова ожила. Платья и шляпки на лотках трепал легкий бриз. Продавцы и покупатели продолжили заниматься своими делами, будто никто и не парализовал их только что одним мановением руки.
Оттолкнув принца, Финн поднялась – но сделала всего шагов пять, прежде чем нога у нее опять подкосилась. Вскрикнув от боли, девушка упала на живот.
– Не шевелись! – Альфи уставился на лужицу крови, ширящуюся у ее ноги.
– Мне нужно бежать, – хрипло ответила она. – Немедленно.
– Ты умрешь, если мы не остановим кровотечение. – Принц указал на ее поблекшую тень.
– Я и так уже мертва. – Голос Финн срывался.
Но она действительно перестала дергаться, замерла, не споря больше. Принц не так давно познакомился с этой девушкой, но даже ему было странно видеть ее такой. Будто отхлебнул какао – а во рту оказалось прокисшее молоко.
В Грани снова воцарилась тишина, все замерли там, где стояли.
Глаза Финн широко распахнулись от ужаса, она снова поползла. Деревянные обломки развороченного лотка с оглушительным треском взметнулись в воздух, разлетаясь на щепки. Альфи прикрыл глаза ладонью.
– А это кто такой, Финни? – светским тоном осведомился Игнасио, поднимаясь на ноги. На нем не было ни царапинки. Он улыбнулся Финн, осклабился, точно зверь, обнаживший клыки. – Крепкий парень, да? Я думал, тот удар утихомирит его, пока я не вернусь. Ну ничего, как говорится, в тесноте да не в обиде. Меня зовут Игнасио, я прихожусь Финн па…
– Никем он мне не приходится! – прошипела девушка. В ее глазах плескалась паника. Посмотрев на Альфи, она прошептала: – Беги!
И Альфи хотел сбежать. Тело умоляло его убраться подальше от удушающей черной магии, которой так и веяло от этого человека. Но то магическое существо не оказалось бы на свободе, если бы не он. Если ему
