Игнасио сделал к ней шаг.
Этого простого движения хватило, чтобы разрубить узел страха, высвободить парализующий ужас, заполонить им все тело. Игнасио явился сюда, чтобы посадить ее на цепь. Вернуть Финн себе. Подчинить своей воле. Развернувшись, девушка помчалась к углу «Синего наперстка», дальше по улице. Мимо ювелирных магазинов и лотков с шелками, платьями и шляпками. Мимо покупателей и продавцов, замерших в жуткой тишине. Мимо повисших в воздухе образцов тканей. Отчаянно размахивая руками, Финн неслась прочь. Если бы она осталась рядом с Альфи, это убедило бы Игнасио в том, что ей есть какое-то дело до этого юноши. И приемный отец убил бы принца.
Или заставил бы ее убить Альфи.
– Нет!
Так что она будет петлять по улочкам и переулкам Грани, бросив Альфи на произвол судьбы. Она больше не позволит Игнасио заставлять ее совершать подобное.
Ни за что.
Но Финн бежала недолго: что-то лианой обвилось вокруг ее щиколотки, впилось в кожу. Разгон сработал против девушки, и она повалилась ничком рядом с лотком расшитых самоцветами платьев. В открытый рот набилась земля. Хватка была настолько крепкой, словно из мостовой выпросталась рука и вцепилась Финн в лодыжку. Девушка оглянулась через плечо.
Игнасио неторопливо шагнул ближе.
«Нити кукловода, мой хамелеончик. Нити кукловода».
Его губы не шевелились, но голос разносился вокруг, звучал будто повсюду и нигде одновременно. Словно всегда был в ее голове. Как ему это удается? Как он нашел ее? И его глаза… Они изменились. Их полностью залила чернота. Сознание Финн захлестнула паника.
Игнасио выглядел в точности, как те мужчины в «Синем наперстке».
Его забрала темная магия. У Финн перехватило дыхание от ужаса. Игнасио казался чудовищем еще тогда, когда был просто человеком, теперь же он превратился во что-то иное. Существо, готовое использовать всю захватившую его темную магию, чтобы поймать ее и вернуть. Как собачонку, сбежавшую от своего хозяина. Он не разглагольствовал о темном божестве, которое нужно воскресить, как тот человек в «Синем наперстке». Нет, Игнасио оставался собой. Только стал куда могущественнее. И Финн не знала, к лучшему это или к худшему.
Финн задыхалась, глядя, как Игнасио сделал еще шаг. Его затянутые чернотой глаза блестели.
Адреналин сжигал ее изнутри, когда девушка попыталась взрезать нить кинжалом. Но нить не рвалась. Гнулась на лезвии, но не рвалась. Игнасио все шел. Нужно было убираться отсюда. Финн дернула нить свободной рукой. Ей вспороло ладонь, но после мгновения боли ей удалось высвободить ногу. Вскочив, девушка вновь пустилась в бегство.
– Куда же ты торопишься? – позвал Игнасио. – Мы еще не успели обменяться новостями, хамелеончик. И у меня для тебя подарок. Я уверен, он тебе понравится.
«Не оглядываться, не оглядываться!» Если не смотреть ему в глаза, он не сможет сделать так, как всегда поступал с ней.
Она пробежала всего четыре лотка, прежде чем услышала свист – как от лески рыбака, когда тот забрасывает удочку. Острая боль пронзила ее тело, когда нити, вспоров ей одежду и кожу, крючьями закрепились в плоти на спине и щиколотках. Игнасио дернул с такой силой, что девушка упала навзничь и ее швырнуло в его сторону. Легкие горели огнем. С трудом поднявшись на четвереньки, Финн обнаружила, что она снова у лотка с платьями. Она попыталась обрубить нити, но на этот раз безуспешно. Девушка чувствовала, как они заходят все глубже под кожу, будто пытаясь заменить собой вены. Цепляясь за землю, она поползла прочь, противясь натяжению нитей. Еще одна нить. Финн сильно дернуло за ногу, нить натянулась, и она почувствовала, как рвется ее кожа, будто расходится прореха на платье. Нога подломилась, кровь хлынула из рваной раны на лодыжке. Теперь Финн не убежать. Она снова во власти Игнасио.
В тишине разносился только звук его неспешных шагов. Девушка упорно смотрела на землю, когда он остановился прямо перед ней.
– Смотри, что ты наделала. – Игнасио поцокал языком, как заботливый отец при виде малыша, разбившего колено. – Не надо было тебе убегать. А теперь ты поранилась. Все время с тобой такое приключается, верно? Творишь глупости, которые тебе в итоге вредят.
Отворачиваться и дальше было бессмысленно. Финн подняла голову, посмотрела на Игнасио… и охнула. Он выглядел точно так же, как десять лет назад, в тот день, когда они впервые встретились. Молодой, полный сил. Широкие брови, роскошная копна густых каштановых волос. Гладкая кожа, ни следа от оставленного ею шрама. Глаза целы, словно она ничего и не сделала. Никакой мутной пелены, только чернота. Черные вспученные вены кружевным узором тьмы пульсировали под кожей, как у того одержимца в трактире. Страх горячей волной поднялся в желудке, и Финн схватилась за живот, чувствуя, что ее сейчас вырвет.
– Ты хотел, чтобы я убегала. – Она плюнула в сторону Игнасио и зажала ладонью рану на лодыжке. Но это не помогло. Руки скользили от крови. А Финн не владела магией книгочеев, чтобы исцелиться. – Тебе не интересно то, что не пытается от тебя бежать.
– В твоем случае хромать. Но ты права. – Он криво улыбнулся.
Финн было больно вспоминать, что она научилась этой улыбке от него. Вспоминать, как она тренировалась перед зеркалом, учась улыбаться именно так и пытаясь уловить лукавый изгиб губ, в точности как у Игнасио. Даже теперь, когда она улыбалась, она узнавала в своей мимике приемного отца.
– Ты так хорошо меня знаешь.
У пропио Игнасио было ограничение: он мог контролировать только тех, кто открыл ему свою главную тайну. Он не мог управлять Финн, пока та не рассказала ему, чего стыдится больше всего на свете. Так как же ему удалось парализовать всех в Грани? Темная магия усилила его способности – и худший кошмар Финн словно начал сбываться. Горькая желчь страха поднималась в горле, бурлила в желудке.
– Жду не дождусь, когда же ты распадешься в maldito прах! – прорычала она.
Может, это мгновение ужаса обернется благословением. В конце концов, Игнасио погибнет, черная магия сожжет его, как того человека в «Синем наперстке», верно?
Но отец, улыбнувшись, дотронулся кончиком пальца до ее носа.
– Ох, малышка, я же не один из тех идиотов. Эта магия делает меня сильнее. И дарит мне все, о чем я прошу. – Подавшись вперед, он прижался лбом к ее лбу, а когда Финн попыталась отстраниться, схватил ее за шею. – Я ведь говорил тебе, что никогда не умру, верно? Нужно было верить мне.
Финн уперлась в грудь отца ладонями и оттолкнула его. От прикосновения Игнасио лоб
