Принц хотел возразить, но тут из угла трактира, из груды разломанных столов и мертвых тел, раздался болезненный стон. Из кровавой гущи, припадая на одну ногу, поднялся мужчина. Каким-то образом ему удалось выжить. Залитый багровой краской смерти, он лежал настолько неподвижно, что Финн и Альфи приняли его за труп. Глаза этого человека не почернели, он еще не был одержим черной силой. Зажимая зияющую рану в боку, он посмотрел на Финн и крикнул:
– Помоги мне! Пожалуйста, помоги!
При звуке его голоса черная магия дернулась. Завитки расплелись, устремляясь прочь от принца и воровки. Магия хлынула в горло мужчины, и тот захрипел. Вскрикнув, Альфи вытянул руку, будто каким-то образом мог помочь бедняге. Незнакомец упал на колени, его тело сотрясали судороги. Принц шагнул было в ту сторону, но Финн его удержала, надавив ладонью на грудь. Крик мужчины оборвался, тело обмякло, голова поникла. Он молча стоял на коленях посреди крови, разломанной мебели и разбитого стекла.
– Магия переходит из тела в тело. – В голосе Альфи слышался ужас. – И убивает.
Финн шагнула вперед и расправила плечи.
– Эй, ты! – крикнула она неподвижному мужчине, чьи глаза уже налились тьмой. – Мне плевать, что ты связан с каким-то дурацким божеством. Ты ответишь на мои maldito вопросы, и все тут. Чего ты хочешь?
Ей самой стало противно оттого, как ее голос дрожал от страха. Но она не могла подавить ужас при виде того, как волны восторга проходят по телу незнакомца – он трясся от предвкушения, как ребенок волнуется при виде конфетки.
– Отвечай мне или я с тебя шкуру живьем спущу!
Мужчина размял пальцы, его губы растянулись в хищной улыбке кота при виде хромой мыши.
– Вы пели о нашем владыке всю жизнь, призывая его.
Налитые черным вены вспучились под кожей, зашевелились, как черви. Мужчина запел, и голос его звучал как переплетенное воедино множество голосов:
Детки, скорее бегите в кроватки,Сомбра ужасный за вами идет,Выпалит душу, сожжет без остатка,Кровью из глаз ваших жизнь утечет!В страшные кости Черный КорольБыл превращен за свои злодеянья,Волю себе подчинит и сознаньеПрячьтесь, несет он лишь горе и боль!Детская страшилка по мотивам той дурацкой легенды. Песенка, которую дети пели друг другу – для смеха. А теперь каждое слово песни отдавалось в теле Финн угрозой. Предзнаменованием будущего.
– Вы пели его имя. – Мужчина склонил голову к плечу, широко улыбаясь. – Мы очистим этот мир от лжекоролей. Мы пробудим его. Он ответит на ваш зов.
Он расхохотался, капли слюны слетели с его губ. И бросился к Финн.
Двигался мужчина словно марионетка, его тело изгибалось под немыслимыми углами. Девушка слышала, как кровь хлюпает под его ногами.
Финн никогда не ждала, пока на нее нападут, это было не в ее духе. Ей нравилось контролировать ситуацию, действуя первой, независимо от того, удачная это была идея или нет. В данном случае идея явно была так себе. Но если Финн чем и славилась, так это склонностью бросаться сломя голову в разнообразнейшие передряги.
И будь она maldito, если откажется от этой привычки сейчас.
Девушка рванулась вперед, собираясь перехватить противника на полпути. На бегу она призвала из пола камень и обернула кулак. Мужчина даже не пытался уклониться, он лишь ухмыльнулся. Финн изо всех сил ударила его в живот. Она почувствовала, как ломаются ребра, но одержимый тьмой лишь чуть отшатнулся. Его губы вспорол смех.
– Для нашей задачи нам нужны тела, – хором пропел сонм голосов из его рта.
Существо даже не согнулось, невзирая на сломанные ребра. Игнасио научил Финн, как болят поврежденные ребра, и этот человек должен был сейчас корчиться в агонии.
– И неважно, целы эти тела или нет. Твое тело нам прекрасно подойдет.
Одержимый метнулся к девушке, та снова замахнулась, но мужчина легко отвел ее руки, и она поняла, что он лишь играл с нею, позволив нанести удар. Финн охватил болезненный, как удар кнута, стыд.
В мгновение ока рука с черными ногтями сомкнулась на ее шее. С чудовищной силой существо подняло девушку над полом. Она вцепилась в его запястья, царапая ногтями плоть, пока кровь не залила ей пальцы, но одержимец только улыбался. И вдруг его улыбка померкла, существо поморщилось, будто почувствовало исходящую от Финн вонь.
– Ты близка к тому, что нам нужно, но недостаточно. Ты бесполезна для нас.
Его рука сжалась еще крепче, и девушка почувствовала, как трещат ее кости. Сколько пройдет времени, прежде чем одержимец свернет ей шею? Глаза Финн едва не выскочили из орбит.
– Принц! – сумела прохрипеть она.
Послышались неуклюжие шаги, чавканье крови под ногами, глухой влажный удар, будто что-то острое вонзилось в плоть. Существо замерло – и выронило Финн, его глаза широко распахнулись. Девушка ударилась спиной о залитый кровью пол. Тепло постепенно возвращалось в ее тело. Тень посерела, безвольно лежала у ее ног. За спиной человека с залитыми тьмой глазами стоял принц. А из груди одержимца торчало острие ледяного кинжала, пробившего тело насквозь.
Когда существо с черными глазами повалилось на пол, мертвое, неподвижное, Альфи и сам не понял, что сделал.
Как он сумел убить человека? Убить своими руками?
Финн позвала его, и отчаяние в ее голосе наполнило его тело адреналином. Ввергающий в оцепенение страх сменился жгучей силой. Принц бросился к этому мужчине и ударил его кинжалом в спину, прямо в сердце. Как трус. А теперь он стоял посреди разгромленного трактира, и безжизненное тело валялось у его ног, а сердце выскакивало из груди.
Какой-то звук сорвался с его губ, то ли вскрик, то ли всхлип.
Альфи испугался сам себя в тот день, когда напал на Палому. Он настолько ужаснулся тому, на что был способен, что изо всех сил старался похоронить в себе гнев. И кем же он оказался сейчас, если совершил такое убийство? Но была мысль и хуже – он понимал, что на все это нет времени. Нет времени на переживания и волнения. Нет времени бояться потерять самого себя. Нужно запечатать эту магию и спасти королевство. Пусть даже это заставит его совершать такое, после чего он сам себя не узнает.
Финн медленно поднялась с пола и подошла к принцу. В ее широко распахнутых глазах горел непривычный для нее ужас. А потом ее ладонь легла юноше на спину, неловко замерла на его лопатках.
– Один плохой поступок не отменяет всех хороших, принц, – сказала девушка, не сводя глаз с трупа. – Нужно что-то большее, чтобы потерять себя, поверь мне. Я такое уже видела.
Альфи молчал. Как ей удалось разглядеть, что творится в его душе? Как удалось понять, что у него сердце кровью обливается? Ему подумалось, что давным-давно Финн сама испытывала что-то подобное после убийства, но со временем
