– Оставь ее в покое.

Альфи знал, что эти слова не произведут на Игнасио никакого впечатления, но ему все равно хотелось их произнести. Возможно, сейчас последние мгновения его жизни, поэтому он собирался говорить все, что захочет.

– Ты же знаешь, как я отношусь к тому, чтобы ты заводила друзей без моего на то разрешения. – Игнасио ни на мгновение не отводил взгляда от лица Финн. Как будто на Альфи и смотреть-то не стоило.

– Беги, дурак, – прошептала она. – Просто беги.

– Зажми рану. – Альфи смотрел на человека в сером плаще. – Ты все еще должна мне услугу за плащ-невидимку. Поэтому уж будь добра, доживи до момента, когда сможешь эту услугу выполнить.

Дракон на его груди опять нагрелся. Может, отвечал на близость потока черной магии? Близость своей же частички?

Отбросив эту мысль, принц сосредоточился. Ему нужно остановить этого человека. Слева высился лоток мастера-стеклодува, уставленный вазами, статуэтками и безделушками.

– Ромпер[52], – произнес Альфи, и все стекло рассыпалось в мелкие осколки. – Волар[53].

По мановению его руки осколки градом ринулись на мужчину. Принцу хотелось отвернуться: ужасно было бы смотреть, как стекло вспарывает кожу. Но ничего подобного не произошло.

– Нет, – сказал человек в сером плаще.

Вот и все. Осколки замедлились и остановились в волоске от его кожи, зависли в воздухе. Альфи рот открыл от удивления. Этот человек остановил стекло, не произнеся ни единого слова заклинания. Он просто сказал «нет». Это не могло сработать. С тем же успехом можно пытаться дышать под водой. Невозможно.

Мужчина улыбнулся ему.

– У тебя никогда не возникало такого ощущения, будто вся твоя жизнь вела тебя именно к этому моменту, muchacho?

Стекло задрожало – и ударило в сторону Альфи. Принц был слишком потрясен, чтобы защититься, и успел только прикрыть лицо руками. Но тут каменная стена вспучилась над мостовой, закрывая юношу. Оглянувшись, Альфи увидел Финн с вытянутой в плетении заклинания рукой. Их взгляды встретились. Принц лишился дара речи, но надеялся, что его глаза все скажут сами: «Спасибо».

– Финни, ну же. Дождись своей очереди, я пока что говорю с твоим другом.

Лицо девушки исказило напряжение – она отчаянно пыталась удержать заклинание каменной стены. Но хватило одного-единственного взгляда Игнасио, чтобы камень рассыпался, обратившись песком. О таких чарах Альфи никогда не слышал.

Мужчина в сером плаще, зловеще улыбаясь, перевел взгляд на Альфи.

– Как я уже говорил, у тебя никогда не возникало такого ощущения, будто вся твоя жизнь вела тебя именно к этому моменту? Едва ли, ты слишком молод для этого. Слишком мало пережил. Иди сюда. – Игнасио поманил его пальцем.

Принц невольно двинулся в его сторону. Он не мог сопротивляться, не мог бороться. Эта магия была безупречна, и Альфи не мог не откликнуться на ее зов, как стихии не могут не откликнуться на призыв заклинателя.

– Остановись и опусти руки, – добавил Игнасио, немного подумав. Он словно проверял, насколько сильны его чары.

Мужчина с наслаждением смотрел, как принц опускает руки и прижимает ладони к бокам. Альфи чувствовал, что дракончик на цепочке жжет ему кожу, будто пытается привлечь внимание, но сейчас он не мог отвлечься. Если он сумеет сплести обездвиживающие чары, может быть, у него окажется несколько мгновений, чтобы схватить Финн и убраться отсюда. Парализар. Может, этого заклинания будет достаточно.

– Пар…

– Молчи.

И Альфи умолк. Он не мог выдавить из себя и звука. Если бы этот человек сказал ему перестать дышать, он бы перестал. И задохнулся бы. Нужно было послушать воровку.

Нужно было сбежать, когда предоставлялась возможность.

Игнасио посмотрел на его руку.

– Покажи мне.

Принц почувствовал, как его рука поднимается сама собой. Этот человек не сплел заклинание, которое дало бы магии понять, чего он хочет. Он даже не приказал Альфи поднять руку. Магия сама толковала его слова и желания – и воплощала их.

Никаких ограничений, никаких законов магии, ничего. Это было неправильно.

Мужчина дотронулся кончиками пальцев до ладони Альфи.

– Кожа нежная, как голубка. Не кричи, – приказал он и посмотрел на руку принца. – Сломайся.

Указательный палец Альфи хрустнул. Юноше хотелось кричать, но он не мог, не мог даже взреветь от боли, мог только всхлипнуть, как ребенок. Должно быть, именно этого Игнасио и хотел, поскольку такой звук магия позволила.

Мужчина улыбнулся Альфи, будто они собрались устроить веселую игру.

Подняв руку, Игнасио повел пальцами – и в воздух со свистом взметнулись тонкие белые нити. Они стрелами впились принцу в колени и локти, ушли глубоко под кожу. Мужчина взмахнул рукой, сжал кулак – и дернул руку назад. Альфи почудилось, будто его кости движутся, вырываясь из тела. От рывка нитей его швырнуло на колени.

– Когда ты была совсем маленькой, моей милой малышкой, ты отказывалась есть рыбу, пока я не выну из нее все кости. Ты показывала мне очередную косточку, и я ее убирал. Помнишь?

Ответом ему была тишина. Глаза Игнасио посуровели.

– Отвечай мне! – Теперь его тон уже нельзя было назвать приветливым.

– Я помню. – Голос Финн дрожал.

– Тогда давай поиграем. Какую косточку вынуть первой? – осведомился он.

– Нет, – тихо сказала она.

– Что?

– Нет! – завопила девушка. – Я не стану этого делать!

На лбу Альфи выступил пот. Дракончик так разогрелся на его груди, что жег кожу.

– Станешь. Если я прикажу. Но пока что я не буду этого делать. Я сам начну. Пожалуй, с малого – с мизинца.

Он повел ладонью. Нить засвистела, впилась в кончик мизинца, иголкой заползла под ноготь. Сделала несколько стежков в плоти на кончике пальца, а потом резко дернулась вовне, вспарывая кожу. Из рваной раны хлынула кровь. Вопли боли нарастали у Альфи в груди, рвались наружу, волны без берегов, о которые можно разбиться. Но он ничего не мог сделать. Повинуясь движениям пальцев Игнасио, нить начала тянуть кость. Принц уже видел белый окровавленный край, прорывающийся сквозь израненную кожу – как зуб режется в десне. Но он не мог завопить. Не мог шевелиться.

Игнасио склонил голову к плечу.

– Можешь покричать, если тебе хочется.

Рот Альфи открылся. Вопль за воплем слетал с его губ. Принц не знал, кричит ли он из-за того, что ему это приказал мужчина в сером. Или просто из-за боли. Ему хотелось только одного. Чтобы мука прекратилась. Чтобы все это исчезло. Боль, этот человек, девушка, плачущая за его спиной так, будто уже много раз видела что-то подобное. Альфи нужно было каким-то образом остановить все это. Дракончик бился о его грудь в такт ударам сердца. И вдруг резкая боль пронзила все тело принца, будто его выжали, лишили остатков сил. Эта волна боли не имела отношения к тому, что творил Игнасио. То было что-то другое. Боль будто выходила из него, прорывалась наружу, как могильные черви, выползающие из