А потом его желание исполнилось. Все остановилось.

Человек в сером плаще замер. Альфи снова мог двигаться. Он пошатнулся, глядя на окровавленные нити, опавшие с его тела. Застонав, принц зажал ладонью разорванный палец, и плоть закрыла обнаженную кость. Он оглянулся. Финн скорчилась, спрятала лицо в колени, зажала ладонями уши.

Как ему это удалось? Как это произошло? Каждую косточку в теле ломило, будто в них воткнулось одновременно множество игл. Что же он сделал?

Дракончик светился черным, и Альфи чувствовал, как магия в фигурке пульсирует с новой силой, будто только что получила подпитку.

У принца сжался желудок.

Он воспользовался этой магией. Она почувствовала его желание освободиться – и послушалась. Наверное, оттого и возникла эта новая боль. От использования черной магии. Обычно чары расцветали на кончиках пальцев, но это заклинание вспыхнуло внутри его тела – и уже потом прорвалось наружу. Что же он натворил? Неужели теперь эта магия захватила его? Альфи осмотрел себя. Вены не почернели, не вздулись, как у Игнасио. Он не чувствовал себя как-то иначе. Да, ему было больно, но кроме этого все оставалось, как прежде.

Дракончик источал жар на его груди. Похоже, чтобы подействовать, этой магии нужен приказ. И она словно молила, чтобы ею повелевали. С того момента как Альфи запечатал эту магию, он не менял цвет магического потока в своем теле, и тот так и оставался черным, как смола. Поэтому, вероятно, фигурка дракона и защитила его. Заточенная там сила воспринимала Альфи как своего – как порождение черной магии.

Но это все еще не имело ни малейшего смысла. Если цвет потока в заклинании совпадает с цветом потока в теле человека, такие чары не могут ему навредить. Тем не менее эта магия парализовала безумца, стоявшего перед Альфи. Похоже, она подчинялась одному-единственному правилу: тот, кто управлял ею, мог пользоваться ею как угодно, и она подчинялась беспрекословно.

Альфи посмотрел на мужчину в сером плаще. Он все еще был обездвижен, но заклинание начало развеиваться. Взгляд уже не казался застывшим, Игнасио сузил глаза, всматриваясь в принца. Времени на раздумья не оставалось. Он должен был убить этого человека и запечатать его магию. Остановить все беды, которые накликал.

Принц метнулся вперед, призывая в руку ледяной клинок. Нужно пронзить сердце одержимца, чтобы выпустить черную магию наружу.

Страх бурлил в его теле, и все же Альфи замахнулся, чтобы всадить ледяное лезвие в грудь противника. Но в этот момент обездвиживающие чары спали, и Игнасио схватил юношу за запястье.

– Неплохая попытка, – признал он тоном впечатленного наставника. – Но не вполне.

Без лишних слов он отбросил Альфи в сторону. С легкостью, как хозяин бросает собаке мячик. Принц покатился по мостовой и остановился рядом с Финн. От удара он утратил контроль над темной магией, запечатанной в фигурке дракона. Девушка шевельнулась, крепче зажав уши, в каждом ее движении проявлялся ужас.

Поднявшись на четвереньки, Альфи закрыл ее собой.

– Оставь ее в покое! – крикнул он.

Игнасио с любопытством склонил голову к плечу, будто раздумывая, какое еще нелепое требование может выдвинуть этот наглец.

– Беги, – шепнула Финн. – Уходи отсюда.

Принц оглянулся на нее. Девушка обеими ладонями зажимала кровоточащую ногу, на лице отпечаталась безнадежность – и это удержало Альфи. Она осталась с ним в трактире, когда он едва мог дышать от страха. И он не бросит ее тут в одиночестве.

– Ты злоупотребляешь моим гостеприимством, muchacho, – раздраженно заметил Игнасио.

И поднял руку – развел пальцы, затем сжал кулак. Альфи пожалел, что именно это он увидит в своей жизни последним.

Игнасио смотрел, как мальчишка закрывает Финн своим телом, стоя на коленях. Юноша зажмурился, лицо у него перекосилось от страха. Он ждал неизбежного. За плечом этого сопляка Финн, его доченька, решительно смотрела на спину мальчишки, будто силой воли пытаясь сохранить ему жизнь.

Игнасио улыбнулся.

Его малышка ничуть не изменилась. Она все так же хотела, чтобы ее отец проявлял милосердие, когда на самом деле она заслужила наказание. Он убьет мальчишку. И заставит дочку слушаться.

Мужчина в сером плаще сжал кулак. Нити должны были войти в тело мальчишки, вспороть его кожу изнутри.

Но ничего не произошло. Он попробовал еще раз. Опять ничего. Куда делась его сила?

«Игнасио… – Голос существа из темной магии снова зазвучал в его голове, переплетение шепотов и шипения. – Мы обещали тебе девчонку. Мы позволили тебе насладиться ее болью. Но ты не получишь большего, пока не выполнишь свое обещание. Пока не сделаешь то, о чем мы договорились».

– Нет, пожалуйста, дай мне…

«Нет!»

Многоголосое шипение прозвучало куда раздраженнее и резче, чем прежде. Тело Игнасио пронзила резкая боль. Он замер, ожидая, когда это пройдет.

«Вначале нам нужно распространиться. И заполучить то, что наше по праву. А потом ты займешься девчонкой».

– Хорошо. – Игнасио скрипнул зубами.

По мановению его руки Грань снова наполнилась жизнью. Финн и мальчишка потрясенно оглянулись, когда вокруг грянула веселая музыка. Его непослушная дочь отползла чуть дальше, словно раненый зверь, и Игнасио попытался запомнить этот образ, даривший ему такое наслаждение.

– Я вернусь за тобой, Финн. Ты же знаешь, как я люблю играть с тобой в прятки.

Игнасио сделал шаг назад – и растворился в суетливой толпе Грани.