Должно быть, он предполагал, что Андрей его без труда узнает, но голова гудела так, что вспомнить что-то капитан был не в состоянии.

— Что значит я? — продолжал спрашивать он.

Собеседник не ответил; вместо ответа Андрей получил ярким светом по глазам и, зашипев, был вынужден их закрыть. Теперь следовало подождать, пока глаза привыкнут к настолько яркому свету, но этого не происходило. Способствовало этому и то, что слишком яркий свет был прямо в глаза.

— Упс, ошибочка вышла. Пардон… — извинился неизвестный, и Андрей, радостно выдохнув, открыл глаза.

В сумраке их тюрьмы выплыли знакомые очертания попугая. Свет бил из его новых крыльев и, судя по всему, они не претерпели изменений. Бластера у Андрея больше не было, зато все оружие имелось у Вахмурки — то ли Крокс предпочел забыть о собственном изобретении, то ли просто решил не сдавать старого друга. Вспоминая капитана, которого увидел несколько секунд назад — на самом деле времени прошло куда больше, но для Андрея пролетели секунды, — парень просто не знал, о чем думать и что считать правильным.

Подопечный Баюна вспоминал усмешку на губах кэпа, его странный, пустой и жестокий взгляд, который никогда не видел — даже в их самую первую встречу, — и ужасался. Мурашки бегали по спине. Андрей не знал, чего ждать от этого Крокса и не мог предположить, потому что, оказывается, не знал своего многолетнего кумира.

Ему не хотелось верить своим глазам и своим наблюдениям. Вспоминая те события, которые произошли совсем недавно, Андрей пытался обращать внимание на мелкие детали: на то, как он себя держал, как выглядел и как вел. Увы, сказать по этому поводу сам парень мог немногое, потому что все-таки не был знатоком Крокса, в отличие от попугая. Теперь нужно было плавно подвести их начинающийся разговор к Звездному Страннику — можно было и прямо, но этого Андрей не хотел совершенно.

— Попугай? — выдохнул парень. Это можно было и не говорить, потому что глаза видели превосходно, а голова начинала более-менее проходить - точнее, боль все еще пульсировала в районе затылка и капитан не мог сказать, что чувствует себя хорошо, но способность связно думать уже вернулась. — Где мы?

— А ты подумай, дубина, своей пустой головой, — посоветовала птица и для выразительности постучала своим клювом по голове. Естественно, не по своей.

Голова у Андрея снова загудела, словно в один миг стала большой и чугунной. Вахмурко, беспокоясь, как бы подросток не отомстил ему за эту проделку, поспешил отлететь в другой угол их клетки. Камера была совсем небольшая и при желании ее можно было пересечь за три шага, но у Андрея подобного желания не возникло, и хакер мог быть спокоен. Вообще, у подопечного Баюна сейчас было одно единственное желание — чтобы эта адская боль поскорее прошла.

Андрей уже принялся припоминать все известные ему ругательства, чтобы наградить пернатого всеми лестными эпитетами, которые объяснили бы ему, кто он такой и что из себя представляет. Увы, даже этой возможности спустить пар его лишили.

— Продолжишь в том же духе, извергая потоки ругательств, я тоже продолжу свое любимое дело. У Грохотушки, правда, и голова побольше, и материал другой, и гудит она очень громко и мелодично так, ну да ладно… За неимением лучшего, как говориться, сойдет и то, что есть. Так что, хочешь поберечь свою головушку… Думай, чугун, думай.

— Почему это я чугун? — не понял Андрей, недоуменно глядя не друга.

— Потому что ты дуб… хотя, подождите-ка, чему я учу детей, как говорит всем нам знакомый… всем нам знакомая груда металлолома. Береза ты. Или ива. Или клен. Тут как кому больше нравится, — ехидно сообщила птица, а потом, чуточку подумав, все-таки сообщила и продолжила. — Ладно, не напрягай свою несуществующую прямую извилину. Никуда мы с Опеса не делись. В программу нашей экскурсии не входило посещение тюрьмы, но наши общие знакомые, как оказалось, имели совершенно другое мнение. Ну ничего, ты же все равно хотел сюда попасть, верно? — под конец птица почему-то совсем развеселилась.

— Мы… мы в тюрьме? — заикающимся голосом поинтересовался Андрей, оглядываясь по сторонам.

— Агась, — все так же весело подтвердил попугай.

Андрей не спорил — побывать в этой тюрьме ему очень хотелось. Много ли за свою шестнадцатилетнюю жизнь он видел тюрьм? Бывал на Деметре, когда они всей дружной командой вызволяли Крокса, а заодно и родителей Лависсы, но это было совсем не то. И дураку было понятно, что не сравниться обычная общественная тюрьма с тюрьмой пиратской, где каждый камень, каждый кирпичик валялся не просто так.

Но побывать здесь хотелось в качестве туриста, просто пройти по коридорам и вздыхать: «И когда-то в таких условиях содержали людей!» Встать на место тех самых людей, которые, должно быть, даже подвергались жестоким пыткам и погибали в нечеловеческих условиях, Андрею не улыбалось.

Поэтому ему не терпелось начинать что-то делать.

— И долго я здесь провалялся в отключке? — вполне бодро поинтересовался он у пернатого друга.

— Да порядком. Сейчас я сверю свое время с местным и деметртанским… ого, да оно сходиться! Я общем, у вас сейчас ночь, и тут сейчас ночь — а улетали мы утром. Так что да, многовато ты провалялся без сознания. Ну ничего, скоро будет светать, и здесь тоже станет чуточку светлее.

Андрей выдохнул — неестественной яркий свет фонаря начинал раздражать его глаза, и хотелось уже увидеть естественный свет. Парень помнил, что местное светило быль не слишком ярким, но довольно далеким, поэтому особо ярких дней ждать не стоило, но все же…

— И что нам теперь делать?

— Ты можешь не делать ничего, — сообщила птица. — Да, лучше совершенно ничего не делай. В случае чего, задействуй все свое актерское мастерство и делай вид, что нас здесь двое. Охранники здесь вряд ли будут слишком умные, скорее на Грохотуна похожие. В противном случае все — тю-тю. Но ладно, не будем о грустном, — быстро добавил попугай, пока у Андрея не испортилось настроение, а сам парень уверовался, что живыми им отсюда не выйти. — Полетел я, а ты сиди и не высовывайся. Иначе действительно — тю-тю. Был мальчик — и нету мальчика.

Свет мигнул и исчез, сам попугай тоже, еле слышно шурша крыльями, куда-то пропал. Глаза Андрея, привыкшие хоть к какому-то освещению, не сразу настроились на тьму, и поэтому парень так и не понял, куда