Загрохотало, забулькало, оглушая очередной раз, да так громко, что он повалился влево, тело само выполнило перекат — сработали рефлексы, и царапнув плечо чем-то острым, он оказался на ногах, на корточках. Грохот повторился, он вдруг узнал выстрелы — кто-то палил из пистолета где-то совсем рядом. Посветлело, или это лишь кажется? Тело действовало самостоятельно, поднявшись, Воронцов на полусогнутых сделал несколько быстрых шагов в ту же сторону, куда выполнил перекат. И в самом деле светлело, наплевав на осторожность, капитан рванулся дальше, побежал быстрее, ещё, ещё!

Левая нога подвернулась, наступив на что-то мягкое, но он уже видел почти нормально, почти отчётливо, и сделав несколько скачков, наконец вырвался из плена искажений.

Машина!

Остановиться он не успел, а точнее не среагировал на увиденное. Ударился о бок оказавшейся на пути иномарки, припаркованной у подъезда, перекатился через капот, рухнул по ту сторону автомобиля. Реакция вновь подвела — приземлился он с грацией яйца брошенного со всей силы в стену, слава Богу хоть не расплескался, подобно всё тому же яйцу. Боль была адская — на этот раз досталось правой руке, кожу содрало об асфальт точно гигантской тёркой, пистолет — оказывается он всё ещё был с ним, — наконец выпал из ослабевших пальцев. Голова крепко приложившаяся оземь, загудела, рот наполнился кровью из прокушенной губы.

Встав на дрожащие ноги, капитан потянулся левой рукой за оружием, и вдруг увидел кусок женской ладони, намертво вцепившейся в его рукав. Особых чувство не было, отняв от себя этот предмет, он уронил его, подобрал свой пистолет. Выпрямившись, сощурил слезящиеся глаза.

В том месте, где они стояли большой и уверенной толпой всего несколько минут назад, творилось нечто непонятное. Серое там сплеталось с чёрным, сам воздух точно превратился в пену, и эта пена сейчас бурлила, низко урчала — в её глубине, происходило некое невидимое, но бурное действие. А ещё, оттуда выползали, выбредали и выкатывались люди, дезориентированные, по большей части пораненные или покалеченные. Сжав пистолет, Воронцов обошёл машину и сделал несколько шагов в ту сторону, пытаясь придумать что можно сделать в этой ситуации. Мысли ворочались неуклюже и медленно, а движения головы отдавались тонким звоном в ушах. По подбородку из разбитых губ текла кровь — он не глядя смахнул её, скривился от боли.

Загрохотало. На этот раз несомненно оружие — несколько коротких очередей прошли машину за спиной Воронцова, брякнувшись на живот, он оглянулся, не веря в происходящее. Не померещилось. Стёкла красовались свежими пулевыми отверстиями, дверца так же обзавелась следами от пуль. Дрянь дело. Воевать против вооружённого автоматом противника, которого к тому же не видишь вообще несладко, а уж валяясь на ровном пятачке, без единого укрытия и вовсе погибельное дело. Но пули отчего-то не летели, новые очереди не раздавались, и капитан замер, точно слившись с холодной землёй, не зная, что предпринять. Может враг не видит неподвижные цели? Это возможно. Оттуда, из серого тумана вообще плохо видно, что творится снаружи. А может это вообще случайная очередь? Метили не в него — это самый разумный и вероятный вариант.

Вновь выстрелы. Куда, в какую сторону — на этот раз он не понял. Вжав голову в плечи, дождался конца длинной-длинной очереди и образцово-показательным марш-броском достиг серой стены. Присел на одно колено перед ней, тараща глаза в молочный кисель, не понимая, что делать дальше. Там внутри люди, там Галя, за которой они собственно сюда и приехали, там Коля и Денис, с которыми он совсем недавно познакомился, но которых уже не смог бы бросить на произвол судьбы. И в то же время, стоит ему сделать ещё несколько шагов, и он опять превратится в полуслепого, полуглухого инвалида, чем и кому в таком состоянии он вообще поможет? Да ещё автоматчик этот. Откуда, кто стрелял?!

Прямо на Воронцова вывалился из серого тумана мужик, так резко и неожиданно, что капитан едва не пальнул в него. Отчаянно размахивая руками, издавая тонкий сиплый крик, мужик пробежал мимо, ударившись о капот точно так же, как сам Воронцов, и точно так же упал за машиной.

Набрав полную грудь воздуха, Воронцов встал и… не смог заставить себя сдвинуться с места. Перед глазами вдруг встала женская ладонь, висевшая на его руке, оторванная у женщины с такой лёгкостью, что капитан не почувствовал этого страшного момента, лишь увидев часть тела, осознал произошедшее. Что за дрянь находится там, впереди? Он стоял, не в силах сделать шаг. Пришлось пойти на крайние меры. Присев на колено, он закрыл глаза, и хаос окружающих невнятных звуков накрыл его. Страх незрячего перед неведомой опасностью сдавил горло, отчего сердце зашлось в паникующем ритме, и лишь тогда капитан поднялся, прищурился, глядя вперёд, и наконец шагнул.

Серое нечто сгустилось вокруг него, перехватило дыхание, замелькали образы и тени, невнятные, но живые — в этом он был полностью уверен.

— …ан!.. — рыкнуло вокруг — не понять с какой именно стороны, его ухватили за плечо, потянули назад.

Капитан широким замахом ударил куда-то вправо, ни в кого не попал, зато руку перехватило нечто очень твёрдое, да так, что и не дёрнуться, и не вырваться.

— …ан! …ел!

Не голос, но знакомые интонации заставили его перестать вырываться. Неразличимая фигура выдернула его из серой пелены, оттолкнула от неё. Капитан по инерции сделал несколько шагов, затем развернулся, уставился оторопело:

— Коля, ты?!

— Я, капитан. Не суйся туда, я сам разберусь. Постой здесь покамест. — Не голос, а низкий гортанный рык, чужой, незнакомый.

Воронцов попятился назад, в полном обалдении глядя вслед нырнувшей в серое облако фигуре. Полицейская форма. Лицо Николая и его интонации. А вот остальное… Кто, или что сейчас помогло ему?!

Прямо на капитана едва ли не выбросило следующего человека — молоденькую девушку, зарёванную, перепуганную, и Воронцов перехватил её, остановил направленный в никуда шатающийся бег, осторожно взяв за локоток (а ну как вырываться начнёт?!), заговорил успокаивающе и тихо, почти не задумываясь в произносимое. Попятился сам и повёл её куда-то назад, в сторону прошитой очередями машины.

Облако колыхнулось, выпустив очередного бедолагу, перепуганного до одури, с полными слёз глазами на пол лица и разинутым в немом крике ртом. Пошатываясь, он поспешил в неизвестном направлении, но капитан на него не смотрел — стоял, вперив взгляд в точку, откуда очередной спасённый появился.

Полицейская форма мелькнула на миг и исчезла в заклубившейся серости. Разошлись в стороны волны и завихрения, обдало смрадом.

— Николай?! — очень тихо то ли позвал, то ли спросил Воронцов. Очень-очень тихо.