Алиса тряхнула головой, сбрасывая наваждение.

— Можно прочесть десятки книг о нежити, — отметила молодая женщина задумчиво, — и ничего не понять, но эта музыка…

— Отражает суть? — с пробирающей хрипотцой спросил Мэйнард. Его глаза потемнели, обещая путешествие в бездну. Сладостную, головокружительную, бездонную.

Ох, десять раз прав Ян, нельзя выпускать демонов из клетки. А она еще удивлялась, почему умирали брошенные инкубами девушки и так легко и безрассудно падали в их объятия, забыв все предостережения. Выполняли малейшие пожелания, безропотно отдавали жизненные силы и… сгорали.

— Отражает, — признала княгиня очевидное.

— Я не должен был, — повинился музыкант, — но было сложно удержаться.

— От соблазнения или хвастовства?

— Второе. Прости, Алиса, но ни один из нас на тебя не польстится. Вероятность успеха мизерна, а последствия…

И почему она почувствовала себя уязвленной?

Мэйнард понял, что сказал что-то не то.

— Пообещай, что никому не расскажешь. Это страшная тайна.

Жизнь научила хозяйку темных пустошей с обещаниями обходиться взвешенно и осмотрительно. Инкуб тихонько вздохнул, но молчать не стал.

— Есть запреты, которые нельзя нарушить. Для нас неприкосновенны те, кто любят больше жизни или носят под сердцем дитя.

Княжество Сорем,

четвертая неделя руена 69-й год

Ученик ведьмака, подменивший наставника на один вечер, отчаянно клевал носом. Вторые сутки без сна давали о себе знать. Изначально речь шла о двух-трех часах дежурства в приемной, вот только сестру государя звездная россыпь за окном не смутила, и домой княжна не собиралась.

Особо изощряться с юношей не пришлось: хватило слабенького импульса, чтобы охранник задремал. Ни к чему лишние слухи. Во дворце их и так ходит слишком много.

Ян постучал и спросил:

— Вы позволите?

Имоджин подтвердила допуск и встала, приветствуя гостя. Как будто ему можно отказать.

Под глазами княжны залегли тени, лицо было бледным и утомленным. Она поправилась, больше чем необходимо, поясница болела, пальцы отекли. Беременность и каторжный труд на благо Сорема сочетались плохо.

— Где ваш брат?

— Играет, — с неожиданной ненавистью произнесла женщина, — для дворовых девок в трактире. Князь.

— Не судите строго, — ответил владыка Акарама. — Он не может по-другому. А то, что князь, в народе не узнают.

— Не может? Почему я могу? Ночами не спать могу, семью разрушать тоже…

Она запнулась, осознав, что наговорила лишнего, недопустимого. Это все усталость, не иначе. Прежде княжна не допускала таких просчетов, правда, ранее на ее плечи не опускалось бремя ответственности за всю страну и непомерный объем работы.

— Отец бы вами гордился, но и ругался бы страшно.

Она улыбнулась уголками губ.

— Мой визит никак не связан с делами. Я иногда заходил к вашему отцу, по-соседски. Выпить бокал вина, обсудить рукопись. Он писал удивительно толковую книгу о государственном управлении. Некоторые положения сегодняшнее общество не примет, но это не уменьшает ценность научных изысканий. С вашего разрешения, покажу тайник.

Ян по-особому нажал на одну из украшенных резьбой панелей, расположенную между ящиками стола, и извлек содержимое ячейки. Имоджин бережно перевернула страницы, исписанные знакомым почерком.

— Никогда не знала об этом. Он не упоминал.

— Ваш батюшка считал написание книг занятием не самым подходящим для правителя, но мы однажды обсуждали реформы в Межгарде, и это стало краеугольным камнем. Иногда очень трудно найти интересного собеседника.

— Вот как, — протянула она немного растерянно и по-новому взглянула на сидящего напротив мужчину.

Хозяин Акарама отрицательно покачал головой.

— Нет. Князь следовал правилу, что друзей нужно держать близко, а врагов еще ближе.

Имоджин тоже старалась придерживаться этого принципа, но в хитросплетении политических интриг сильно уступала отцу. Однако как спокойно об этом говорит повелитель темных пустошей. Где бы ей занять невозмутимости и стойкости? Беременность дала многое, но и отняла немало… Ох, грех так думать.

— Не сердитесь на брата. Ему нужно время, и с этим ничего не поделаешь. Вы строги к себе и так же требовательны к другим. Это хорошо для княжества, но люди не выкованы из стали.

— Я никогда не стремилась править, — тихо сказала молодая женщина. — У нас намечался государственный переворот, а брат играл. Предотвратили, успели. После этого поползли шепотки, что короне стоит сменить владельца, но народ не потерпит женщину на троне. А муж… Я не могу отдать Сорем ему, к тому же это опять-таки переворот.

— И не можете простить за однажды преданное доверие.

— Не могу, — беспомощно призналась княжна.

— Вам позволили остаться в Сореме, но выдали за того, кто не удержит трон. Люди вашего отца приняли вас, но никогда не примут вашего супруга. Вы работаете — он скрипит зубами и ревнует. У вас не остается сил сглаживать острые углы, быть милой и приветливой.

— Все так.

— Но вы искренне желаете сохранить брак. Значит, не все потеряно. Он не бросал Сорем, а лишь хотел отослать вас, защитить, обезопасить, — твердая рука накрыла женскую ладонь. Не друг, но и не враг. Временный союзник, что будет помогать, пока видит в этом выгоду, непонятно лишь какую (может, ему действительно не нужны беженцы и волнения). Чужак, понимающий намного больше близких и родных. — Князь пусть играет, но музыка должна стать наградой, отдушиной после государственных забот.

— Это какая-то магия? — вдруг спросила Имоджин, взглянув в серые глаза властителя Акарама.

— Ни в коей мере. Вы просто нашли подходящего собеседника.

— Одного из заговорщиков обнаружили с перегрызенным горлом, а второго — отравленным редким ядом. Спасибо.

— Пожалуйста, — не стал отпираться Ян.

— Можно узнать, это создание все еще рядом?

— Да.

— Надолго?

— Как посчитает нужным. Срок моего приказа давно истек.

Княжна задумчиво кивнула, старательно пряча растерянность. Взаимоотношения между сиятельным владыкой и порождениями тьмы ей не понять.

— Я нашла рукописи с историей возникновения Акарама. Изложенная в них версия отличается от официальной трактовки. Позвольте посетить ваши земли.

— Трансляции парада вам недостаточно? Зачем, Имоджин? Хотите увидеть, к чему привело малодушие ваших предков?

— Пожалуйста, — произнесла княжна с отчаянной решимостью и удостоилась длинного, пристального взгляда. Всего миг назад надежные амулеты показались забавными детскими игрушками, прихваченными чисто по недоразумению.

— Не сейчас. Поговорим об этом, когда родится ваш ребенок.

— Благодарю.

— Позвольте, я провожу вас.

Имоджин отложила недочитанные документы и оперлась на предложенную руку. Путь занял всего несколько мгновений. Удивительное место — иные тропы.

— Доброй ночи. Вы невероятно сильная женщина и со всем справитесь.

— Спасибо. Доброй ночи, государь.

Княжна миновала пустой коридор и поднялась в спальню. Распахнула окно, впуская в комнату по-осеннему прохладный воздух. Спина больше не болела и даже усталость немного отступила. Ребенок зашевелился, теплая улыбка коснулась губ соправительницы Сорема. Ради сына она будет сильной и со всем справится, пусть иногда хочется взвыть раненной волчицей. Женщина тряхнула головой и решительно прогнала посторонние мысли. Нужно ложиться спать, а думать она будет завтра.

Осветительный шар погас, но в спальню заглядывала полная луна.

— Мрр? — вдруг спросили деликатно, выступая из мрака.

Огромный хищный зверь медленно шагнул вперед, сокращая расстояние, но страшно почему-то не было.

— Мурр? — лапа легла на постель, за ней последовала вторая.

Когти