«Война никогда не была умным занятием. Уничтожение себе разумных — это глупость. Но мало кто понимает, что за подвигом скрывается чьё-то горе».

«Наши хотят попробовать освоить землю киберов. Нам же не привыкать к траве. А киберы вряд ли будут уничтожать гнилью свою землю. Они всё ещё надеются вернуться домой».

«Посмотрим. Один человек мне сказал, что живые скоро будут завидовать мёртвым. Как бы эти слова не стали пророчеством».

«Я надеюсь, что мы ещё найдём дом. Правда он уже будет не тем».

«Конечно, — я покачал головой. Лешик всё-таки был ещё очень наивен. — Как может быть дом прежним, когда из него уже ушёл ты? Я это давно понял, что жизнь поменяется. Теперь у тебя должны быть мысли о своей семье. Прошлое — это лишь воспоминание».

—И с этим пора смирится.

—Разговариваешь сам с собой? — ко мне подошла Дана.

—С сыном.

—Ясно. Меня замуж зовут. Как думаешь, это серьёзно или слова на ветер? Я бы Тоню спросила, но ей не до меня. Она как сына потеряла, так не разговаривает ни с кем, кроме Степана. И то, через слово выдавливает.

—Главное разговаривает. Значит ещё не всё потеряно.

—Да. Есть надежда, что оправится. Так как думаешь? Мне опять на уши лапшу вешают?

—А смысл? — я посмотрел на стрекозу. Она старалась делать вид, что ей всё равно, но по лицу было видно, что она сильных раздумьях. — Когда ты молодая была, то смысл к тебе под юбку залезть ещё был. А сейчас? Ты её и так задираешь, когда просят.

—Но кто в здравом уме предложит семью стрекозе создать? Я его не понимаю. Говорю, что сейчас девчонок одиноких — выбирай любую.

—И чего он отвечает?

—Что я ему нужна. Только говорит, что работать я стрекозой больше не буду. И он с корабля уйдёт. Предлагает на берегу обосноваться. Сейчас, говорит, можно заново жизнь создать. С нуля. А я и рад поверить, да только страшно. Вдруг обманет?

—Хорошо, он тебя обманет. Ты чего-то потеряешь? Кроме того, что он тебе даст своё имя. Я так понимаю, что речь идёт об браке?

—Да. Но разве такое возможно?

—Всё возможно. Ладно, хочешь я поговорю с ним? Узнаю чего он там задумал?

—Хочу. Так и скажу, что без твоего разрешения замуж не пойду. Правильно?

—Дана, вот скажи, вы ведь с Тоней можете сами решать свою судьбу. Я зачем вам нужен? Да, сказал, что вы на меня работаете, но ведь это не правда.

—Почему? Ты взял нас с собой. Думаешь мы не понимаем какая плата этого пути? Твоя защита, наша работа. Тут всё правильно.

—Вы и в стрекозы пошли за защитой?

—Да. Понимаешь, когда оказываешься без семьи, то каждый видеть в тебе грязь, с которой можно сделать все что угодно. А когда появляется защита, то мужчина прежде чем сделать гадость подумает вначале, потому что за эту гадость можно и ответ получить. Сила за силу. Вот и ты сейчас защищаешь. Может так и не считаешь, но заменяешь наличие имени.

—Я поговорю с твоим женихом.

—Спасибо. Ты лучший, — она поцеловала меня в щеку и убежала вниз.

Семья. А ведь она и правда была одна. Без имени. Стрекоза, которая совершила ошибку, стоявшую для неё потерей уважения. Разве за одну ошибку, за миг глупости и страсти, можно так жестоко наказывать? Это нечестно. Неправильно. Но мир жёсток. Он диктует свои условия. А нам остаётся лишь подстраиваться.

К вечеру меня попросили спуститься в каюту к капитану. Тут я удивился. Для меня было странным, что он вообще знал о моём существовании. Внизу я был лишь однажды, когда девчонок устраивал. А так, больше и не спускался. Внутри корабль был наполнен морфами, которые разместились в каютах и трюме. Дети, женщины, мужчины — всё сновали по коридору. Как я понял, подниматься наверх они боялись, так как опасались, что купол на палубе может лопнуть и тогда они получат ожоги от воды. Такое могло случиться. Этого никто не отрицал. Жить на палубе было опасно. Но когда нет другого выхода, то эта опасность оправдана. К тому же я понимал, что если бы не солнце и сумасшедшая, то я бы не вернулся в этот мир.

Капитан поднялся из-за массивного стола, окружённого лианами по ножкам и краям столешницы. Его каюта представляла собой зелёный уголок, как подвал Валерия. Явно капитан хорошо получал, раз мог такое себе позволить. Хотя моряки всегда неплохо зарабатывали. А если учесть, что они большую часть времени проводили в море, то было понятно желание захватить с собой часть родного края. Сам капитан был старше меня. Где-то лет на десять. Лицо всё в мелких шрамах от ожогов, что явно были получены от морской воды. Какое-то время он молчал, наблюдая за мной. Я же ждал, когда мне объяснять за какие такие заслуги была оказана такая честь.

—Слышал, что ты семью потерял. Сейчас как? В уме или горе?

—Соображаю. К чему это?

—Ты же девочек на корабль провёл?

—Допустим.

—Боцман к Тоне посвататься хочет. Любовь там у них. Она сына потеряла. Он уже два года, как своей семьи лишился. Дом сгорел. Горе людей порой сводит вместе.

—Если она не против, то я-то чего должен против быть? — тут уже я удивился.

—Так она же на тебя работает. Явно какие-то откупные хочешь. Только сейчас время такое, что сложно с этим делом. Скинутся то можно, но без зверств.

Хотел сказать, что я девчонками не торгую. Да только обман бы вышел. Я же им нашёл «работу» на корабле.

—Не нужно ничего. Если ей нормально, а этому боцману её прошлое не коробит, то пусть женятся. Только, чтоб официально было. Без обмана. Стрекоза и так натерпелась за свою короткую жизнь. Не хочу, чтоб ей дали надежду на лучшее, а потом отобрали, — ответил я.

—Намерения у него серьёзные. А что стрекоза была… так ведь не от хорошей жизни? Да и кто сейчас об этом узнаёт, когда такая ерунда вокруг твориться?

—Начать всё с нуля самое дело, — согласился я.

—Да и шанс нужно давать. Я не думаю, что они стрекозами становятся от сильной тяги?

—Чаще всего это обман. Когда узнают об этом обмане, то родня отрекается. За каждой мордашкой своя история. Чем-то похожая, чем-то отличающаяся, судьба. Раньше их судил, а когда поближе познакомился, то перестал. Хотя сейчас судить кого-то сложно. Они выживали как умели. Так и мы сейчас выживаем. Так чего их осуждать? Заложницы обычаев. Сколько таких, которые выбирают