Но тут ее глаза приняли удивленное выражение, быть может, даже ошеломленное. Только чародеи могли чувствовать иллюзии. Она хотела сказать, что-то еще, но удержалась. Лицо ее вновь обрело холодное выражение.
— Посмотрим, — почти промурлыкала она стальным голосом, не предвещавшим ничего хорошего, — сможет ли друид противиться королю, — сказала она, и, развернувшись, быстро зашагала в сторону. Йеннифер произнесла заклинание, и, разведя руками, открыла портал, тут же исчезнув в нем.
— У-у-ух, устало выдохнул Мышовур, отирая лоб рукой. — Ох, уж, эти чародейки, одна хуже другой, — заметил он, рассматривая маску в руках.
— Так много тебе довелось их поведать? — хмыкнул Миккель. Мышовур слегка улыбнулся, и на миг на его лице образовалось еще больше морщинок.
Бледные лучи солнца, прорвались сквозь серые тучи, и мягко упали на рощу. Дуб отбрасывал высокую тень. Над цветами жужжали пчелы.
— Уж пришлось, — ответил он, но улыбка его тут же пропала, когда он всмотрелся в лицо Миккеля. Жалость. Опять. — Ты таешь на глазах, Миккель. Я даю тебе снадобья, достаточно мощные, но пьешь ли ты их? — он подозрительно прищурил глаза. Миккель лишь вздохнул.
— Да, — тихо ответил он.
Мышовур покачал головой, и они медленным шагом направились вглубь рощи, подальше от любопытных ушей. Прохладный утренний воздух отдавал морской свежестью.
— Но я так же велел тебе лежать в постели. Миккель, твои кости, кожа, твое тело слабо, а ты продолжаешь… — он запнулся, не зная, что сказать, но вместо слов только бросил на него взгляд полный скорби. — Человек, как ты не может так умереть. Не сейчас, и не от какой-то простуды, — сгоряча заметил он.
— Помнишь, когда ты только пришел сюда, я сказал тебе одну очень любопытную вещь, — Миккель вдруг остановился и стал напротив Мышовура.
Мышовур посмотрел на него несколько отчаянным взглядом:
— Страх смерти — хуже любого другого, — ответил он. — Да, помню, и даже сам в этом убедился. Но, разве нельзя хоть немного себя уберечь? Ты еще нужен нам, Миккель, — в сердцах выпалил Мышовур.
— Не я, а мои знания, — холодно заметил Миккель, и сделал несколько шагов вперед, однако остановился, заметив, что Мышовур не следует за ним. — Довольно, давай поговорим о чем-нибудь другом, — но тот не сдвинулся с места, лишь продолжая смотреть на старого учителя глазами полными скорби. — Брось, Мышовур, ты и я, мы знаем, что смерть настигнет каждого из нас. Я прожил достаточно, натворил много дел, и хороших, и плохих, — на этих словах его голос дернулся, а в носу защипало. — Теперь, если это и есть мой конец, я приму его.
Мышовур, наконец, выдохнул, но теперь в его глазах было нечто иное. Подозрение? Быть может.
— Ты прав, — мирно согласился он, и они двинулись дальше.
Утро только начиналось, но солнце уже грело своим теплом цветы и живность здесь. Миккель ощущал тепло на своей коже, и от этого ему становилось хорошо и спокойно. Смерть — часть жизни.
— Зачем приходила эта чародейка? — спросил он, решив разрядить тяжелую обстановку.
— Маска Уробороса, — Мышовур покрутил маску в руках, и передал Миккелю. Старый друид коснулся тонкими пальцами дерева. Такое же древнее, как и он сам, подумалось ему. — Не знаю, зачем ей это нужно. Она, что-то ищет, но насколько это, что-то может быть опасно…
— Да-а, — протянул Миккель, возвратив артефакт Мышовуру. — Она говорила, что отправиться к королю, но Брана сегодня будут хоронить, а Крах…
Мышовур поморщился.
— Нет, нет и еще раз нет, — запротестовал он. — Я знаю Краха, он не посмеет разрешить ей использовать маску в ее грязных делишках. Она хотела еще, чтобы я пустил ее в священную часть рощи, но я наотрез отказался! — Выпалил он.
Миккель шел, будто в тумане. Он не знал, как ему реагировать на это. Быть может и стоило ей дать эту маску и доступ к роще, кто его знает? Может легенды врут? Сейчас он больше был занят мыслями о ритуале.
Могло ли это стать причиной его будущей смерти? Может, в книге не было написано о последствиях. “Дурак, кто будет писать о последствиях, если исход летальный?”
— С ней прибыл Геральт, — продолжал Мышовур, — надеюсь, он сможет ее вразумить.
— Геральт? Ведьмак? — вдруг спросил он.
— Да. Хотя… Э-эх, думаю на Йеннифэр никому не найти управы, — отчаянно вздохнул Мышовур.
Миккель промолчал. Он еще раз взглянул на маску в руках Мышовура, за которую тот, так яро спорил. Годы жизни пролетели перед его глазами.
— Говорят, — начал он после недолгой паузы, — вороны в лесу умерли. Так ли это? — Мышовур бросил на него недоверчивый взгляд, и они двинулись дальше.
— Да.
— Все до единого? — переспросил Миккель. Он чувствовал, что ходит по тонкому льду, на грани обрыва, и это заставляло его почувствовать себя живым, хоть и утомляло.
— Почему это тебя так волнует? — неожиданно поинтересовался Мышовур. Мимо них прошли двое молодых жрецов, несущих цветы для благовоний. Миккель не знал, что ему ответить.
Внезапно солнце вышло из-за туч, вновь озарив своим светом долину. Бледные лучи осветили его поблекшее лицо, и старую рясу. Миккель остановился, поддавшись ему на встречу, словно цветок, что ждал прихода тепла долгие месяцы зимы.
— А разве не должно? — неожиданно даже для себя ответил он. — Это не беспокоило бы меня, умри один-два ворона, но все… Когда это Фрея забирала всех своих детей сразу?
Мышовур поджал губы. Слова Миккеля все же уверили его, но не до конца. Если у него и были сомнения, выказывать он их не стал. Они остановились на самом краю поляны, дальше начинался темный лес, хотя сейчас он не казался таким зловещим.
— Я отправлюсь в лес, — заявил он.
— Нет! — Воскликнул Мышовур. — Миккель в таком состоянии, я не пущу тебя так далеко. Тебе стоит лечиться, а не шататься по лесу, где полно диких зверей и чудищ.
— Как знать, остались ли они там еще, если вороны мертвы? Быть может волки и медведи тоже?
— Нет! — Не унимался Мышовур.
— Я прожил слишком много, чтобы умереть, как больной старик в своей холодной постели!