Кроме примятой колесами травы, джипа и четырех человек, что он привез, больше ничто не напоминало о существовании на планете людей. Первозданный пейзаж.
Артур Джонс чуть склонил голову набок и продолжал следить за озирающимся Ливадовым. В десяти шагах от него высокий тип с русой бородой устраивался на раскладном стульчике. Как у рыбаков! В руках белобрысый держал нечто, что очень напоминало планшет, а в метре от его головы бесшумно висел дрон. Круглый, размером с коробку от торта, и с двумя объективами.
– Камера, что ли? – буркнул под нос Ливадов.
Джонс и белобрысый были налегке, из оружия только то, что висит на поясе: у Артура две кобуры, у высокого типа пистолет и нож. Зато негр, что застыл в тридцати метрах от джипа, вооружился штурмовой винтовкой и зачем-то нацепил на себя шлем с полумаской на лице, закрывавшей верхнюю часть его физиономии. Чернокожий чуть крутил башкой и был очень крутым на вид, еще и снял с себя верхнюю часть комка, оставшись в черной майке-безрукавке. Бицепсы что надо, и вообще негр внушает.
Ливадов усмехнулся – толку от такого охранника мало, коль маячит на самом виду. Снять его первым, и никакая винтовка не поможет.
Джонс негромко свистнул, привлекая к себе внимание Андрея.
– Action![5] – вдруг громко произнес Рамирес, как только Ливадов покосился на его шляпу.
Дрон мгновенно подлетел ближе и замер в трех шагах от заговорившего. Точно камера! А белобрысый вон управляет ею: уткнулся в планшет и что-то тыкает там.
– Привет! – Обернувшись к дрону и расплывшись в широкой американской улыбке, Рамирес приветствовал невидимых зрителей приподнятым головным убором. – Это я, Артур Джонс, и очередная серия видеодневника. Сегодня необычный выпуск, и вы конечно же обратили внимание, что я разговариваю не на английском.
Андрей заметил, что Джонс состроил многозначительную рожу. В какой цирк, блин, повезло попасть? Мало очутиться то ли в будущем, то ли в параллельном мире, угодить в рабство, да еще нарвался на блогера, мать его.
– Вы слышите меня в переводе, а говорю я по-русски. Да, да, не ослышались! Когда-то… Помните, был период потепления с русскими восемь лет назад? Намечалось открытие границ, обмен делегациями. Тогда Белый крест даже готовился основать миссию в Красноярске, и я, как один из тех, кто должен был нести слово божие в Красный сектор, выучил русский язык.
Ливадов слушал Джонса и задавался все время одним вопросом: что за бред он несет?
– Но, – развел Артур руками и теперь уже с явным сожалением посмотрел в камеру, – все сорвалось. Из-за русских, конечно. Они вновь закрылись в своих границах. Однако Господь не оставляет благие дела и помыслы чад своих. Мне воздалось за труды. Я не зря учил русский! Здесь, в Диких землях, на территории, которая до Судного дня была частью старой России, довелось встретить русского!
Сука! Россия? Он это сказал? Андрей таращился на Рамиреса широко раскрытыми глазами, а миссионер перекрестился и, казалось, сейчас засияет, как лампочка, от переполнявшей его благодати.
– Именно поэтому я и говорю на языке Красного сектора, чтобы этот русский понимал каждое мое слово.
Один из объективов дрона сфокусировался на хмуром Ливадове.
– Я купил его у работорговцев на последние деньги. – Джонс картинно жестикулировал. – Не знаю, кто он и откуда. Но мы ведь прекрасно понимаем, что одичалых, говорящих по-русски, не существует. Значит, он из Красного сектора! Но довольно предположений! Выясним все прямо сейчас! Как твое имя?
– Андрей.
– Фамилия?
– Не помню, – соврал Ливадов.
Нельзя Рамиресу открывать всю подноготную. Нельзя! Андрей исподлобья глядел на Джонса. Нутром чуял, что ничего хорошего от него ждать не приходится. Пусть думает, что Андрей потерял память. Меньше завалит расспросами.
– Не помнишь? – с откровенным разочарованием в голосе спросил Артур. – Откуда ты? Из Красного сектора?
– Не помню, – вновь промычал Андрей.
Рамирес мрачно посмотрел в камеру и окинул раба озлобившимся взглядом. Гражданин Красной корпорации даст миллионы просмотров и много денег, а этот… Если не говорить о Синем и Белом секторах, между цивилизованными зонами почти нет никакой коммуникации, через немногочисленные дипломатические миссии поддерживаются лишь минимально необходимые межкорпоративные связи.
Русский в его блоге – это настоящая сенсация! Тем более если русский – его раб! Ну а одичалый, говорящий на языке Красного сектора? Тоже интересно, ведь таких одичалых попросту не ловили! А он, Артур Джонс, наткнулся на неизвестное прежде племя.
Но нет! Чертов русский должен быть из Красного сектора! Память ему отшибло? Ничего, так даже лучше. Побольше выпусков с ним снимет, а серия из Ярославля, где… Об этом потом, только она несомненно побьет все рекорды.
После он доставит русского в Штаты. Там проверят его личность на гражданство Красного сектора. Если оно подтвердится, их посольство конечно же будет стоять на ушах. Но Джонс надел на русского ошейник раба совершенно законно.
Не мог же он самостоятельно выяснить, кто перед ним – говорящий на русском дикарь или гражданин Красной корпорации. Нетчипы людей из разных корпораций не коммутируют между собой, а специального оборудования для проверки чипа в голове этого русского и обхода блокировки у Джонса нет и быть не может.
Не суть важно! В его руках русский, и Джонс заполучил его по праву – на рынке рабов. Он не может самостоятельно обратить в раба гражданина из цивилизованных секторов, но только не полугражданина одной из двух чужих корпораций! К тому же русский не признается в наличии гражданства сам. На него большие планы!
Разумеется, вовсе не обязательно держать гражданина Красной корпорации в ошейнике раба, но Джонс не враг себе. Раба, который оказался у Джонса на законных основаниях, у него выкупят. Вот гостя он просто отправит домой. За «спасибо».
Да! Посольство непременно выкупит гражданина Красной корпорации! Джонс сорвет куш! Ну а если этот русский из одичалых или хотя бы полугражданин, тоже неплохо – денег на блоге нагреет прилично.
– Джентльмены, – сказал Джонс, вновь глядя в камеру и натянув на лицо белозубую улыбку, – мой раб ничего не помнит, и его… внешний вид недостоин дневника христианского миссионера. Сейчас мы приведем его в порядок и включимся уже потом. Cut![6]
Стоп! Снято! Камеры на дроне втянулись в корпус, и сам аппарат неподвижно завис в воздухе, а оператор вытянул ноги и откинулся на спинку стульчика с видом основательно потрудившегося человека.
– Make a movie![7] – раздраженно бросил ему Артур.
– What’s?[8] – встрепенулся белобрысый.
– Make a movie! – повторил Джонс и добавил, что они потом смонтируют нужные кадры: – After we make a video from this[9].
Из разговора Ливадов не понял ни слова, только заметил, что дрон вновь ожил – дернулся и направил один из объективов на него.
– Вернемся к беседе, – заговорил Джонс. Взгляд его не предвещал Андрею ничего хорошего, пальцы правой руки демонстративно
