Евгения с детства не переносила больниц, и в особенности медобследований, поэтому быстро раздумала жаловаться. Да и чувствовала она себя отлично, не замечала каких-либо изменений после операции. Просто проснулась сегодня утром, и все, без отходняка после наркоза. Тетушке Лене делали недавно операцию, и та рассказывала, что весь день, как проснулась, не могла окончательно прийти в себя, очухалась лишь на следующее утро. Однако у Женьки было обычное утреннее пробуждение, и на том спасибо.
Ливадова услышала, что кто-то идет по дорожке вдоль ярко-красных и желтых цветов.
Яна. В руках держит предмет, похожий на планшет из двадцать первого века: черный прямоугольник с чуть скругленными краями и стеклянной поверхностью.
– Ну, – спросила она, – ты готова?
– К чему?
Женька нахмурилась, за одно мгновение в душе поднялась буря негодования – вспомнилось похищение, постоянные напоминания о рабстве и вчерашняя операция. Только тут же постаралась сделать заинтересованное лицо. Она должна понять и изучить новый мир! В память крепко взрезались слова Яны, что нетчип обязателен для получения гражданства. Он откроет для Женьки свободу, и она твердо уверена, что и путь домой.
– У нас первый урок. – Артурова устроилась в кресле напротив шезлонга и предложила Ливадовой занять второе, пустующее. – Тебе нездоровится?
– Нет, все нормально, – поспешила ответить Ливадова; очевидно, вид у нее не слишком радостный.
Женька улыбнулась как можно приветливей и поменяла лежак на кресло. Теперь ее и Яну разделял невысокий столик из белого пластика.
– Твой нетчип полчаса назад активирован на пятьдесят процентов. – Помощница Мартынова пристально разглядывала дикарку. – Чувствуешь что-нибудь необычное?
Евгения Ливадова пожала плечами.
– Нет.
– Какие-нибудь болевые ощущения присутствуют? – Яна была предельно серьезна. – Есть ли нервозность?
– Все нормально. – Женька старалась продемонстрировать готовность обучаться.
– Да, вижу… – Аспирантка покосилась куда-то правее себя. – Никаких отклонений не фиксируется. Удивительно. Мне бы…
Яна запнулась и продолжила говорить только после того, как поправила толстую косу, которую сегодня она заплела. Она-то волнуется.
– Не хочу, чтобы нетчип навредил тебе.
– Я тоже. – Голос Евгении дрогнул, в этот раз девушка проявила искренние чувства. Она испугалась: ведь и Артурова нервничает. Хотя под риском отторжения имплантата, а значит, и смерти находится только Женька. Эти фашисты говорили о продолжении эксперимента даже после получения отрицательных показателей, что для Ливадовой смерть.
– Начнем, – вздохнула Яна и положила на колени планшет. – Активирую твой нетчип на восемьдесят процентов.
Артурова ткнула указательным пальцем в точку на планшете. Женька отчетливо видела, что его экран как был погасшим, так и не включился – ни до прикосновения Яны, ни после. За дуру, что ли, Ливадову держат? Евгения глядела на помощницу профессора с иронией и некоторым удивлением, но сочла правильным промолчать.
– Что? – заговорила Артурова. – Что ощущаешь?
Евгения подняла к потолку взор, потом опустила и уставилась на шезлонг. Затаила даже дыхание, вслушиваясь в себя. Но чего-нибудь нового не обнаружила.
– Нет ничего.
– Ничего не чувствуешь?
– Нет.
Яна выдохнула с явным облегчением и улыбнулась, что было редкостью для нее.
– Пока все нормально. Так, как должно быть.
– Но я же ничего…
– Не торопись. – Артурова вновь нажала на выключенный планшет. – Все! Вызывай.
– Не понимаю тебя, Яна.
– Вызови нетчип. Представь, что он заработал.
Женька попыталась представить, как включилась какая-то непонятная микросхемка.
– Ой! – От неожиданности девушка взвизгнула и подскочила на стуле.
Перед ней в воздухе появилось объемное изображение – голубоватое и полупрозрачное. Как в «Звездных войнах»! Женька наблюдала нечто, походившее на экран монитора или телевизора.
– Поскольку я обучаю тебя, – заговорила помощница Мартынова, – твой нетчип полностью синхронизирован с моим. Связь двусторонняя, однако права доступа у нас отличны. Мне открыта любая информация, которая генерируется твоим нетчипом. Ты же увидишь и услышишь от меня только то, что я позволю.
– Как это работает?
– Скоро ты сможешь общаться через сеть и получать почти любую информацию. Но об этом после, а сейчас ты наблюдаешь информационное окно. Это виртуальная проекция информационного поля. Информационное окно создается головным мозгом в его зрительном участке после получения соответствующих импульсов нетчипа.
– Это не опасно?
– О нет. Скажу даже больше: нетчипы спасли человеческую цивилизацию.
Ливадова с откровенным сомнением посмотрела на Артурову. Не преувеличивает ли она?
– Вижу в твоих глазах недоверие.
Евгения пожала плечами и, не удержавшись, повертела головой. Мерцающая голубоватая проекция неподвижно висела на одном месте.
– Это выходит за рамки первого урока, – вздохнула Яна, – однако ты давно не ребенок и новое знание лишним не станет. Наша планета пережила Третью мировую войну, которая уничтожила прежнюю форму организации общества, я говорю о государствах, но не только. Применение ядерного оружия спровоцировало серию глобальных катаклизмов, преобразивших Землю.
Ливадова слушала вполуха. Она, конечно, историк-первокурсник – в прошлом, – и все, что говорила помощница профессора, очень занимательно, только Женька уверена, что появится еще у нее время на ознакомление с прошлым нового мира. Оно… Честно говоря, такое же далекое для нее и пока столь же абстрактное, как если бы читала дома в две тысячи шестнадцатом книжку-фантастику про вымышленные катастрофы.
Сейчас ведь все хорошо? Небоскребы, зеленый город с воздушным транспортом, и никакой ядерной войны. Сидят они с Яной в оранжерее на двадцать седьмом этаже и мило беседуют. Гораздо интересней дотронуться до проекции! Женька протянула руку к полупрозрачной фигуре под неодобрительным взглядом Артуровой.
Помощница профессора поняла, что ее экскурс в начало новой эры человечества мало заинтересовал дикарку; той гораздо интересней поиграть с нетчипом. Как ребенок! Дети ведут себя на первом уроке точно так же!
– Хватит, – рассердившись, отрезала помощница профессора, – заканчиваем с прошлым. Скажу лишь, что в серии катаклизмов самыми страшными были волны эпидемий. Неизвестные раньше вирусы убили два миллиарда человек, и самый страшный вирус до сих пор не побежден. Некровирус.
– Что? – Женьку вдруг заинтересовало услышанное.
– Некровирус, – повторила Яна. – Это агент, которым заражена уже и ты, раз находишься в человеческом обществе.
Артурова торжествующе ухмыльнулась. Наконец-то дикарку проняло, все ее внимание теперь приковано к рассказу.
– Вирус, которым поражены все люди Земли. Его не удается излечить или хотя бы подавить. Тело каждого умершего человека, который достиг примерно двадцати лет, через несколько часов после смерти головного мозга превращается в зомби – это если по-простому. Дальше продолжать?
Женька кивнула, не сводя с Яны испуганных глаз. Она тоже заражена?
– Некровирус почти мгновенно проникает во все мертвые клетки организма, останавливает процесс распада биологического материала и активирует новый синтез и обмен веществ. Тело обретает – обозначим это кавычками – «новую жизнь». Мы называем новые существа некроформами. Иными словами, это форма существования, основанная на однажды умершей органической материи. Прежней личности и вообще разума в некроформе нет. Люди после смерти действительно умирают, и выглядят некроформы как ожившие мертвецы.
– Это ужасно, – пролепетала Евгения.
– Верно, ужасно и отвратительно. Нечто, что приходит на смену умершим, является крайне агрессивным, кровожадным и по-звериному хитрым существом. Оно практически не знает усталости, не нуждается
