Все кивнули. У Сета свело шею от того, что он смотрел на Гретил снизу вверх. Он встал, когда Гретил присела с видом «Да, блин, я всегда с вами», которым, как он знал, она любила одаривать других.

– Очень мило с вашей стороны. Вся эта забота. Но я не сидела, сложа руки и драматически вздыхая. Я кое-что делала.

– Что? – глаза Тэм засверкали в мягком свете ее светящейся одежды, которая красиво оттеняла ее мощную челюсть и раскрашивала кожу целым спектром масленых цветов в этой черно-серой ночи. Сет почувствовал волнующую дрожь, частично сексуальную, а частично просто предвкушающую. Что-то происходило.

– Я загрузила Бес. В Акроне столько кластеров! Огромные объемы вычислительного времени, и люди готовы делиться. Я запустила ее и сказала, что Ласку выкрала ее собственная семья, а та поговорила со всякими ниндзя, хорошо знающими свое дело.

– Неужели? – спросила Тэм, которая относилась к этому спокойнее Сета. А тот все никак не мог принять Бес. И не потому, что она не казалась ему человечной. Наоборот – казалась. И это шокировало его чуть ли не до смерти.

– Да.

Гретил смотрела выжидающе.

– Молчу-молчу, – сказал Сет. – Что же случилось?

– Мы нашли ее. Мы взломали дом, где она находится. Бес работает на тамошнем оборудовании. Она находится на прямой связи с Лаской.

Сет и Тэм переглянулись.

– Я не схожу с ума, – сказала Гретил. – Все это происходит на самом деле, все вполне реально.

– Когда?

– На прошлой неделе. Сейчас ничего не происходит, пока она не придет в сознание.

– Придет в сознание? – спросил Сет.

Тэм сказала:

– Придет в сознание. Правда, что ли?

От взгляда Гретил Сет вздрогнул.

– Правда, – ее улыбка стала больше ее глаз, которые пропали между щеками и лбом. – Правда!

Тэм, которая знала, что нужно делать, в отличие от Сета, обняла Гретил, и к этому объятию присоединился Сет.

– А теперь что? – спросил Сет.

– Теперь мы вытащим ее оттуда, – сказала Гретил.

Итакдалее ожидал от Тетфорда чего угодно, но только не этого. Зону забросили десять лет назад, когда уровень загрязнения асбестом превзошел критические показатели так, что его не могло игнорировать даже федеральное правительство. Эвакуация как всегда происходила в спешке и в принудительном порядке. В домах все еще стояли шкафы китайского фарфора, в корзинах лежали игрушки, во дворах стояли заржавевшие качели.

Теплые зимы и влажные летние месяцы привели к многочисленным оползням, которые нанесли слой грязи на город и всю долину, и все здания покрылись плотными губчатыми слоями черной плесени. Затем настал очень сухой год, и грозовой шторм посередине лета дал ход многочисленным пожарам, после чего опять начались наводнения. То, что осталось, выглядело, как тысячелетние руины, хоть и со странными клочками идеально сохранившейся сельской жизни: ферма, которую все беды обошли стороной, и в здании до сих пор стоял книжный шкаф со старинными французскими женскими романами, несколько подвальных уровней под больницей, которые остались идеально сухими, с еще работающими индикаторами аварийного выхода.

Ушельцы, которые заняли Тетфорд, относились к бывшему городу, как к враждебной чужой планете, где тебя способен убить даже воздух, где от земли не следовало ждать ничего, кроме предательства, а от экстремального климата – милосердия. Однако именно такой окружающей среды они искали, так как это было кардинальной репетицией перед полетом на другие планеты.

– Это окончательный уход, – сказал Керсплебедеб, долговязый ушелец с далеко выступающим кадыком, говорящий на английском языке со смешным акцентом, который унаследовал от своей французской матери и новозеландского отца в двуязычном Монреале. – Все эти «первые дни лучшего нации» – это все буржуазная лажа. Народы – лажа, нации – лажа. Знаешь, что не лажа? Космос. В космосе нет места для борьбы за власть. Нет места для принуждения и войн.

– Так, давай еще раз, – они сидели в одной из герметично закрытых капсул, которыми были засеяны окрестности Тетфорда, как будто небесные кальмары устроили здесь кладку своих яиц. – Почему там нет войн?

– А зачем там война? – сказал Керсплебедеб. Он положил ладонь на стол, расставив свои длинные пальцы. Его ногти были покрашены уже успевшим растрескаться серебристым лаком, он был одет в желтое домашнее платье. Глядя на его короткую стрижку, Итакдалее понял, что его страхи в ужасной консервативности жителей Тетфорда были совершенно безосновательными. Такова была репутация исследователей космоса.

– Ревность. Жадность. Иррациональная ненависть.

– Как только ты оказываешься в космосе, ты становишься мобильным. Безграничная власть везде, где сияет солнце. Кислород – везде, где ты можешь найти лед, чтобы фракционировать его электролизом с использованием солнечной энергии. Пища – везде, где ты можешь найти сырье, включая собственные какашки. Кто-то позарился на твой кусок льда? Уходи. Кто-то захотел жить в твоем космическом домишке? Уходи. Уходи, уходи.

Люди, которые думают о космосе, почему-то держат в уме всякую фигню типа «Звездных войн» и «Звездного пути». Они могут путешествовать быстрее скорости света, но все еще дерутся друг с другом? Из-за чего? У них есть транспортеры. Зачем драться? Что у одних есть такого, чего не могут заполучить другие сей же час и совершенно бесплатно? Им нужно изобрести анабтаниум[65], магические кристаллы, которые по какой-то причине не могут быть напечатаны лучами с их транспортеров. Иначе никакого сюжета не выстраивается.

Почему они вообще там умирают? Мы уже снимаем с себя сканы, если у них есть транспортеры, они должны делать такое ежечасно!

– Я понимаю, что ты имеешь в виду, – ему хотелось, чтобы рядом была Лимпопо, но та вместе с большей частью ученых Университета ушельцев и некоторыми жителями «Б и Б» уехала на обучение, которое проводилось на заводе космических скафандров. Шли разговоры о строительстве нового завода, так как люди и оборудование размещались по туннелям, которых уже стало недоставать. Научно-педагогический состав, живший в туннелях, принял это как должное, желая получить больше места, времени и свободы от всяких отвлекающих факторов, чтобы можно было спокойно всех отсканировать. Ни у кого не возникло с этим особых проблем. Длинный переход в Квебек был преисполнен опасностей. Они пригибались к земле, услышав любой шум с неба и боясь налета смертельных дронов. Каждый треск ветки в ночи казался приближением наемников. Поэтому не нужно было никого убеждать в необходимости сканирования всех ушельцев в облако.

Команда «Б и Б» и выжившие воздухоплаватели хотели, чтобы ученые работали над своим проектом сканирования внутри помещений, не подвергаясь опасности от разносимого ветром асбеста и выщелачивающихся тяжелых металлов Тетфорда; они сами хотели убраться подальше от туннелей. Ушельцы, которые не могли уйти, напоминали лисиц, чьи норы не имели аварийного заднего выхода. Проект создания космического скафандра стал приоритетным. Команда Тетфорда внесла улучшения в производство космического скафандра, поэтому с нетерпением ждала выпуска версии 2.0, которая, скорее всего, обеспечит устойчивый взлет.

Керсплебедеб засмеялся, обнажив свои лошадиные зубы и сильно