Ласка покачала головой.
– Мало ведь что меняется в этом мире. Большинство людей через двадцать лет будут делать то же самое, что делают сейчас. Может быть, через сотню лет…
– Ты сейчас меня возненавидишь, но ты слишком стара, чтобы все это понять. То, что было изобретено до того, как тебе исполнилось восемнадцать, существовало для тебя всегда. Все, что было изобретено до того, как тебе исполнилось тридцать, просто восхитительно и навсегда изменит мир. Все, что изобретено после этого – кощунство, которое нужно запретить. Ты не помнишь, какой была жизнь двадцать лет назад, до появления ушельцев. Ты не понимаешь, насколько другим все было, поэтому и считаешь, что ничего не меняется.
Когда мне было столько же лет, сколько тебе сейчас, у нас не было заброшенных территорий или проектов по изготовлению бесплатного оборудования. Люди, которым негде было жить, считались бездомными, нищими, попрошайками. Если тебе что-то не нравилось в том, как зотты относятся к тебе, то ты выходила на акцию протеста и тебе разбивали голову. Люди все еще считали, что ответом на все их проблемы было получение работы, а те, кто не получал работу, считался сломленным или ленивым, а если у тебя было чуткое сердце, то тебя считали парией. Практически никто не думал, что мир станет лучше, если вообще исчезнет необходимость работать. Никто не говорил, что такие люди, как твой предок, были ролевиками, играющими в корпоративных баронов-разбойников, антигероев из всеми любимых в подростковом возрасте романов. И этим баронам-разбойникам нужны были гигантские трудовые ресурсы из числа текущих и будущих работников, пребывающие под их хозяйским каблуком в рамках все тех же ролевых игр.
Если бы тебя пустили порожняком на целых двадцать лет и ты бы проснулась сейчас, то подумала бы, что до сих пор спишь и тебе приснился кошмар. Конечно, восемьдесят процентов людей, которые жили тогда, живут и сейчас, и восемьдесят процентов зданий, которые были тогда, стоят до сих пор. Однако то, как мы взаимодействуем друг с другом, и те места, где мы живем, изменились до неузнаваемости. Люди все время считали, что все меняется лишь благодаря технологиям. Теперь мы знаем, что причиной, по которой люди добровольно позволяют технологии менять хоть что-то в их мире, является то, что у них поехала крыша и они просто не хотят довольствоваться тем, что имеют.
Зотты желают контролировать, кто какие технологии получает, однако они не хотят платить за изоляцию всех ушельцев в гигантских тюрьмах или ломать голову над тем, как засунуть нас всех в щеподробилки без лишнего шума, поэтому мы слоняемся по краю мира, пытаясь приспособить под свои нужды никому не нужные вещи. В мире сейчас гораздо больше людей, чем вчера – людей, которых совершенно не устраивает текущая ситуация. Каждый из них с радостью избавится от всего, что считается нормальным, чтобы только иметь право делать что-то странное, что может оказаться для них гораздо более выигрышным.
Ласка вспомнила девятый вал нетерпимости своего отца, смерть Бильяма, слова Итакдалее, непреходящее чувство того, что нет предела погружению в дерьмо – фраза, которую все использовали как проходную шутку. В ней не было ничего смешного, но все ее постоянно использовали.
Ха-ха, нет, серьезно?
Что требовалось от нее, чтобы выгрузить сознание? Когда они доберутся до «Б и Б», то настроят сканирующее устройство и все начнут выгружаться, делать свои сканы или «сканы в рамках, которые позволяют психически вынести оживление в программном обеспечении». Уйдет ли она в этот цифровой мир? Нужно будет поговорить об этом с Бес. Она вдруг поймала себя на этой мысли. Она хотела поговорить об этом с Бес? Это значит, что Бес – живое существо? Не является ли это ответом на главный вопрос?
Она крутанула ручку газа, и вездеход устремился в лес, увлекая за собой состав грузовых контейнеров.
* * *Они подошли совсем близко к «Б и Б», когда у всех одновременно включились интерфейсные поверхности, показывая, что все пять сканов были успешно переданы в сеть ушельцев и теперь раздаются по всему миру, став настолько неубиваемо бессмертными, насколько могут быть любые данные. Все расслабились. Еще несколько часов назад они знали, что бессмертие было реальностью, однако сейчас их до холодного пота пугала мысль о вечной смерти. Они нервно шутили о том, как можно быстро отсканировать всех, едва только они распакуют оборудование в «Б и Б».
Они стали сверхбдительными, некоторые даже приняли стимуляторы растительного происхождения, но невыразимый страх распространялся все сильнее и глубже. Смерть могла быть двух разновидностей: настоящая смерть и «смерть». Но пока они еще не дошли до «Б и Б», единственной реальной разновидностью была вечная смерть. Страх стал ужасом. Они шарахались от любой тени. ГК и Гретил достали оружие нелетального действия, которое взяли с собой. Они никому об этом не сказали, так как это привело бы к жарким обсуждениям, стоит ли ушельцам начинать вооружаться. Теперь же никто не сказал ни слова.
Они подошли уже очень близко. Ласка хорошо знала эту местность, много раз водила здесь свой вездеходный поезд в поисках ресурсов для нового «Б и Б», когда дроны находили материально-техническое обеспечение, которое могло значительно ускорить строительство.
Наблюдение за самостроительством «Б и Б» потрясло ее миропонимание, стало доказательством наличия чудес на Земле. Они ушли из старого «Б и Б», когда там появились те ублюдки, а затем построили новое жилье, взяв его из мира чистой информации. Это и определяло их дальнейшую судьбу. Можно было уйти от всего, что угодно, и создать все заново; не приходилось за что-либо бороться. И все-таки… Они не могли еще массово сканировать людей, не могли декантировать их в плоть. Однако настанет тот день, о котором говорила Гретил, когда не останется ни малейших причин бояться смерти.
