— И мне не сорок, — Ренита привычным движением открыла ей рот и взглянула на безупречные зубы девушки, не знавшие засахаренных орешком и липких приторных фиников. Как и все легионеры, Гайя привыкла чистить зубы углем костра, пользуясь расщепленной древесной веточкой, а уж можжевельника в Германии было сколько угодно. — А вот детей у тебя нет.

— Ты это по зубам определила? — высвободилась из ее рук Гайя, испытывая брезгливое желание вымыться заново после этих бесстыдно-равнодушных взглядов невзрачной и язвительной женщины-врача.

— Нет, — спокойно ответила та. — По тазовым костям. Они по-разному стоят у рожавшей и нерожавшей женщины. Я не полезу проверять, сама признайся, ты же девственница?

— Да, — ответила Гайя, начиная уже беситься от бесстыдного допроса.

— Что ж, до сегодняшего вечера у нас много общего, — как-то грустно протянула врач, чем насторожила девушку.

— Что изменится? — Гайя решила действовать напропалую, хот в общих чертах и понимала, для чего ее сюда привели.

— А ты не знала? Твою ночь купил богатый клиент, высокопоставленный офицер преторианской гвардии. Так что девственницей ты точно не останешься.

Гайя мгновенно сложила все слова Рениты в единое целое:

— А ты свою девственность сохранила? Тебя даже не предлагают в качестве награды?

— У меня много других ценных качеств, — отрезала Ренита. — Ложись, я сделаю тебе массаж.

— Если хочешь, — предложила Гайя, борясь с желанием получить массаж и с опасениями довериться этой женщине. — Можешь идти, я сама разомнусь перед встречей с высоким гостем. И мы с тобой никому ничего не скажем.

— Нет, — отрезала Ренита. — Ложись. Ты устала после боя, и я верну мышцам гибкость и свежесть. А заодно, обещаю, если ты постараешься меня послушать, то расслаблю так, чтобы тебе не было так безумно больно, когда сюда придет префект преторианцев.

— Он что, с дубиной придет? — невольно хохотнула Гайя, представив себе в такой нелепой роли своего поседевшего в боях и походах командира, с его прищуром усталых и пронзительно-умных глаз, с аккуратным ежиком все еще густых волос, орлиным профилем и несмываемым полевым загаром.

— Своего рода с дубиной. Так сколько же тебе лет, что ты так наивна в таких делах? — удивилась врач, проводя рукой по ее шраму на боку. — Это отметине не меньше пяти лет.

— Мне двадцать шесть с небольшим, — ответила Гайя, внимательно наблюдая за реакцией врача.

— Так я и думала. Мы ровесницы, — вздохнула та. — Ложись.

Гайя растянулась на кушетке, удивившись тому, как быстро успела расправить под ней простыню Ренита. И не пожалела, что согласилась — руки Рениты, смазанные душистым лотосовым маслом, заскользили по ее телу, даря желанное расслабление. В другой раз Гайя бы погрузилась бы в сладкую полудремоту, но сейчас ей хотелось использовать возникший момент откровенности врача и вытянуть из нее побольше сведений.

— Тебе удобно стоять боком? — осторожно поинтересовалась Гайя, сама неплохо умевшая делать массаж и не стеснявшаяся забраться верхом ребятам на их твердые узкие бедра, зная, что это не будет истолковано неправильно. Обычно, если уж дело доходило до массажа, это означало, что парни вымотались настолько, что уже ни на что другое не способны, только блаженно расслабиться под ее руками и заснуть.

Ренита замялась:

— Да я так привыкла…

— Не бойся, не раздавишь. Ты же мелкая, как мышка.

— Раздавить? Да я и не боюсь. Ты тут сама мелкая, как мышка. По сравнению с ребятами-то, — и в голосе Рениты промелькнула, к радости Гайи, хоть что-то, похожее на улыбку.

— Тогда что? Ты их так и массируешь часами, стоя боком? А спина не болит?

— Врач, исцелись сам. А вообще-то я не хочу их провоцировать. Тут и без меня для других дел хватает умелиц.

Гайя, повернув голову на бок, самым краем глаза пыталась уловить выражение лица врача. Руки Рениты оказались сильными и умелыми, проходили каждый сустав и безошибочно находили каждую мышцу на ее теле — но откуда тогда такое безразличие, граничащее с ненавистью к своим пациентам?

— У тебя сегодня работы нет?

— Да, — с удовлетворением протянула Ренита. — Вы сегодня молодцы. Даже странно. Такие бои, и ни одной царапины. Еще ладно, этот Рагнар, хотя ему и противники достались серьезные, и даже Марс, драчун этот, я даже их здесь и не ждала особо. Но Терамис после раны еще не оправился… А ты и мальчик этот… Мальчика я когда увидела, сразу похоронила. Да и тебя.

— А меня за что?

— Ты все же женщина.

— И что?

— Слабее, беззащитнее.

— Да? — Гайя нарочно напрягла все мышцы, и пальцы Рениты едва не хрустнули, когда вместо того чтобы погрузиться в глубину мышцы, натолкнулись на гранит.

— Ого, — констатировала удовлетворенно Ренита. — Убедила. У тебя вообще тело не отличается от мужского наощупь. Вот только понравится ли это префекту?

— Не понравится, и хорошо, — в тон ей ответила Гайя.

Ренита только вздохнула, скорбно поджав губы. Она закончила разминать ей спину, шею и плечи и попросила перевернуться животом вверх.

Девушка послушно скользнула на спину, думая, надо ли закрыть груди краем простыни, но врач придержала ткань, словно угадав ее порыв:

— Меня не надо стесняться. Будешь ли ты закрываться от префекта, твое дело. А от меня тут никто не закрывается.

— В смысле? — на самом деле Гайя прекрасно поняла, что имела ввиду Ренита, потому что сама прошла суровую школу помощницы в полевом госпитале своего легиона, пока не встала в боевые порядки.

— Может, ты себе не представляешь, — каким-то другим, более человечным голосом проговорила Ренита. — В каком состоянии они иногда возвращаются с арены. Я вправе принять решение добить, если лечение не поможет восстановиться. На арене калеки не нужны, да и жизнь калеки незавидна.

— Согласна, — поддержала ее Гайя совершенно искренне. — Я б тоже предпочла бы быструю смерть.

— Понимаешь, — руки Рениты скользили по ее грудным мышцам и плечам, а глаза были где-то далеко. — Вот мы с тобой сейчас так разговариваем, а завтра тебя принесут с разрубленным животом, и мне придется вогнать тебе кинжал за ключицу или дать яд, если ты сможешь его проглотить.

— И ты решила ни с кем не дружить и не общаться, чтобы не было больно терять? — осенило Гайю.

— Да. И ты не представляешь, что я испытывала в начале, когда поняла, что исцеляю их только для новых мучений. Сегодня я его поставила на ноги, залечила раны, а завтра его убьют или опять изранят.

— Но и на войне так же точно. Солдат идет в бой, получает раны, и стремится вылечиться как можно скорее, чтобы продолжать бить врага во славу Империи.

— Именно что, во славу Империи. А здесь одна надежда. Мысль получить свободу на арене.

— Ты сама же свободный врач? Просто работаешь здесь, потому что в других местах не взяли?

— Нет, — глухо ответила Ренита.

А затем разрыдалась, роняя горячие слезы прямо на обнаженный живот Гайи.

— Ты что? — девушка приподнялась, обняла рыдающую