Арагорн, если честно, тоже не представлял. Леголас после такого наверняка сочтет их предателями, а Астарта… Страшно даже представить ее реакцию.

– Я все сделаю сам, – сказал Гендальф.

Он посмотрел на лежащую на полу Эленриэль.

– Нельзя оставлять ее здесь, но и в Палаты Исцеления тоже… Не стоит им раньше времени видеть ее. – Я знаю, – тихо ответил Боромир. – Отнесем ее в мои старые покои, они закрыты уже несколько лет, и никто из слуг и придворных там не появляется.

Он опустился на колени и осторожно подхватил Эленриэль на руки. Она была легкой как пушинка и, такой же бледной – неестественный цвет лица казался еще ярче в контрасте с темно-каштановыми волосами.

Еще дышит… Возможно, именно сейчас, в эту минуту у них есть последний шанс спасти ее и остановить это безумие, невольно подумал он.

– Сможем ли мы простить себе это когда-нибудь? – пробормотал Арагорн.

Никто ему не ответил.

Внешне Гендальф казался совершенно спокойным и невозмутимым, но то, что творилось сейчас у него на душе, было ведомо лишь ему одному. Наверное, впервые в жизни он не знал, какое решение будет правильным, слишком тяжел был выбор. Но… раз Эленриэль сделала свой, значит, так тому и быть. И если бы старому волшебнику был известен хоть один, пусть даже самый ненадежный и неточный способ, спасти и Эленриэль и Леголаса, он бы, не задумываясь, прибегнул к нему. Но, увы, некоторые вещи необратимы.

До старых покоев Боромира им, к счастью удалось дойти незамеченными, военачальник вел их черными ходами, где вероятность повстречать кого-нибудь была практически нулевой.

Он одним ударом меча разрубил ржавый замок.

Комнаты находились в заброшенном крыле замка и почти вся эта часть дворца сейчас пустовала.

– Отец собирался тут все переделывать, – пояснил Боромир, – поэтому, крыло и закрыли, думали делать ремонт, но потом началась война… И… – он резко осекся, понимая, что говорит совершенно бессмысленные и никому в данной ситуации ненужные вещи.

Но это помогало хоть немного отвлечься от происходящего.

Гондорец осторожно положил Эленриэль на кровать.

– Оставайтесь здесь, а я направлюсь в Палаты Исцеления, – распорядился Гендальф.

– Еще чаю? – уже, наверное, раз третий спросила Эовин.

Астарта лишь покачала головой.

– Нет, спасибо. – Она вздохнула. – Да где же они?!

Эовин присела рядом с эльфийкой и обняла ее за плечи.

– Скоро придут, не переживай. – Но ее нет еще с ночи! – не унималась Астарта.

Эовин не знала, что на это возразить, но очень хотела успокоить Астарту.

– Все будет в порядке. Не спрашивай, почему. Просто знаю и все.

Эльфийка слабо улыбнулась.

– Что-то я и в самом деле расклеилась… Эленриэль она ведь такая взрослая, самостоятельная… Стала. – Вот именно! – Эовин приободрилась. – И у нее есть голова на плечах. Уж кому, как ни тебе это знать. Да и тем более, сейчас все хорошо – Леголас идет на поправку… Только представь, как обрадуется Эленриэль, когда узнает!

Теперь уже и самой Эовин было неспокойно на душе, но она бы ни за что не показала этого, хватит и того, что Астарта места себе не находит.

В этот момент к ней подошла одна из служанок.

– Госпожа Эовин, – тихо сказала девушка. – С вами желают поговорить. – Она на пару секунд замолчала и добавила. – Наедине. – Кто же? – удивилась Эовин, в глубине души надеясь, что это Фарамир.

Несмотря на все происходящее она никак не могла заставить себя перестать думать о нем.

– Тот волшебник… – с каким-то благоговейным ужасом и восхищением произнесла служанка. – Митрандир.

Нехорошее предчувствие закралось в душу роханской принцессы. Она опасливо посмотрела на Астарту, но та по-прежнему задумчиво смотрела в окно. Леголаса она и вовсе не увидела поблизости.

– Хорошо, – кивнула она. – Передай, что я подойду через минуту. – Да, госпожа, – шепотом ответила девушка. – Маг ждет вас в коридоре.

С этими словами она удалилась.

Эовин, медленно поднявшись с кровати, и, стараясь не глядеть на Астарту, направилась к выходу. Внутри девушка дрожала, как осиновый лист, а где-то в районе груди уже начало появляться липкое предчувствие близкой беды.

Когда она уже почти дошла до дверей, ведущих в коридор, кто-то схватил ее за руку.

– Эовин?

Рядом с ней стоял Леголас.

– Почему ты не в постели? – она постаралась, чтобы ее голос звучал спокойно. – Целители же, кажется, сказали, что тебе пока нельзя много двигаться. – Знаю. Но я не могу сидеть на месте. И должен как можно скорее увидеть Эленриэль. – Увидишь, – мягко ответила Эовин. – А сейчас возвращайся в кровать. Не дай бог тебе станет хуже, Эленриэль точно нам этого не простит. – А куда собралась ты? – не отступал он.

Эовин неубедительно улыбнулась.

– Хочу немного подышать свежим воздухом. Лекарь сказал, мне будет полезна небольшая прогулка. – Можно составить тебе компанию? Мне невыносимо находиться здесь. – Нет! – воскликнула она и тут же осеклась, поняв, что получилось слишком резко. – То есть, я хотела сказать, что лучше не стоит. Тебе нужно соблюдать предписания лекарей, и если они сказали, что тебе вредно много передвигаться, значит, так оно и есть. Надеюсь, ты на меня не в обиде? – Нет, – он улыбнулся. – Вижу, ты просто хочешь побыть одна.

Закусив губу (так всегда бывало, когда она нервничала или переживала), Эовин выскочила в коридор.

Гендальф ждал ее за углом, и это еще больше не понравилось девушке – стало быть, разговор будет более чем серьезный. А когда она подошла ближе и увидела выражение его лица, то еще больше уверилась в своих опасениях.

– В чем дело? – с ходу спросила Эовин. – К чему такая таинственность, Гендальф? Где Эленриэль? А Боромир и Арагорн?

Она буквально налетела на мага с вопросами. Митрандир молчал.

– Да что происходит?! – голос ее предательски задрожал. – Прошу вас, говорите!

Гендальф мягко взял ее под руку и отвел к окну.

– У меня для вас плохие новости, леди Эовин…

Боромир и Арагорн сидели в полном молчании. Время, казалось, тянулось бесконечно. Наконец, военачальник, не выдержавшей этой убивающей тишины, проговорил:

– Знаешь, сейчас я думаю, лучше бы им двоим вообще не встречаться на нашем пути… Тогда все сейчас были бы живы. – Кроме тебя, – отозвался Арагорн.

Все это время никто из них старался не глядеть на кровать, где лежала Эленриэль, но сейчас Боромир все же взглянул на