Она провела ладонью по его щеке, улыбнулась вымученно и устало, и прошептала: – Ты спас меня, а теперь я спасу тебя.
====== Глава 26. ======
Да. Это все-таки свершилось. Я вернулась с новой главой. Нет, я вовсе не потеряла интерес к фанфику и уж конечно не собираюсь его забрасывать (Эру упаси!) Но так как я существо капризное и ленивое, то на фоне творческого кризиса, весенней депрессии и лени (которая, как в пословице, раньше меня родилась), я все никак не могла заставить себя нацарапать очередную главу. Но заставила. И благополучно разродилась :))) Глава не очень большая, а если честно, то вообще мелкая, но, надеюсь, следующая будет больше и ждать ее придется не так долго :)
В общем, спасибо всем, кто ждал продолжения, оставлял отзывы (меня это, между прочим здорово стимулировало и давало хорошего такого пинка под зад)))
Не смею больше отнимать ваше время)
Приятного чтения!
Ваща Лена Хабенская.
Прошла еще неделя. Эленриэль по-прежнему не отходила от Леголаса, почти не спала ночами и практически ничего не ела. Из-за всего этого она теперь больше походила на призрака, нежели на прекрасную эльфийку. Болезненная, совсем не аристократическая бледность, темные круги под глазами и спутанные растрепанные волосы не прибавляли ей красоты.
Дни тянулись одинаково, страх сменился болезненным напряжением, а усталости она почти не замечала. Но все, что она могла сделать, на что была способна – это быть рядом с ним. – Не так уж и мало, – сказал Арагорн.
От его слов Эленриэль легче не сделалось. Арагорн, который кое-что смыслил в травах и снадобьях за эту неделю чего только не испробовал, чтобы остановить действие яда. Но все было тщетно. Гендальф постоянно читал свои заговоры, Боромир заставил лучшего лекаря, что был в Палатах Исцеления заняться лечением эльфа – каждый из них делал все возможное, но, кажется, в этой битве со смертью силы были не равны.
Эленриэль не могла и не хотела верить в то, что надежды нет. Как ее может не быть, если с ними белый маг, Митрандир, которого Эленриэль считала едва ли не богом. Он ведь смог исцелить Эовин, которая после схватки с предводителем назгулов была одной ногой в могиле; он спас Фарамира, и теперь младший сын наместника чувствовал себя весьма сносно, если не брать в расчет его душевное состояние, которое после всего произошедшего было подорвано. Но это было неважно. Пройдет время и все они оправятся. Эовин, Фарамир и все, чья жизнь сейчас вне опасности.
Эленриэль уже несколько раз пыталась вызнать у Гендальфа, есть ли какое-нибудь средство, чтобы спасти Леголаса, но всякий раз маг лишь печально качал головой.
– Я бы все отдала... – вздохнула она. – Даже собственную жизнь.
Сидевшая рядом Эовин положила руку ей на плечо.
– Я не могу тебя успокоить, хоть и очень хочу, но нельзя терять надежду. Как знать, быть может, сила любви гораздо более могущественна, чем о ней думают.
Эленриэль хмыкнула.
– Это лишь красивые слова. Любовь! Что она может, когда отыскать способ справиться с ядом? Что я могу сделать? Сидеть рядом дни и ночи напролет, держать за руку и говорить, как сильно я его люблю? Увы, это вряд ли что-то изменит. – Но твоя любовь дает ему силы бороться, а это дорогого стоит.
Эленриэль понимала, что Эовин хочет ее успокоить, но тем не менее злилась. Не на нее, правда, а на, собственное бессилие. Никогда еще она не чувствовала себя такой беспомощной и одинокой. И даже опереться бы не на кого. К ней теперь все относились хорошо, но вместе с тем она чувствовала себя чужой среди них. Наверное, неправильно было думать об этом в такой ситуации, но Эленриэль ничего не могла с собой поделать. У нее не было никого, кроме Леголаса, видимо, на роду ей написано быть одиночкой. Об Астарте она почти не думала, точнее, старалась не думать и всячески избегала встречи с ней. Узнав правду, которую эльфийка хранила все это время, Эленриэль не могла и не хотела считать ее матерью. «Уж лучше бы молчала» – думала она. И ведь нашла момент, когда во всем признаваться! Она видела, что Боромир теперь ни на шаг не отходил от Астарты, и отчего-то злилась на них обоих.
Но все эти мысли переживания были кратковременны, приходили ненадолго и тут же вытеснялись мыслями о Леголасе, которые преследовали ее круглосуточно. Он теперь почти все время без сознания, лишь изредка приходя в себя. В такие моменты Эленриэль держала его за руку и говорила все те же бессмысленные слова о том, что все будет хорошо. А он лишь грустно улыбался.
Иногда, ночью, когда Палаты Исцеления погружались в звенящую тишину, и на тумбочке печально догорала свеча, Эленриэль ненадолго проваливалась в тревожный сон и резко вскакивала, разбуженная каким-нибудь посторонним звуком, будь то чьи-то неосторожные шаги или звон каких-нибудь склянок, коих тут было предостаточно.
Вот и в этот раз Эленриэль проснулась от того, что во сне, уронила с тумбы, на которую облокотилась, пустую кружку, и та звонко ударилась о каменный пол. Повернувшись, она увидела, что Леголас пришел в себя и, лежа на спине, бессмысленно глядел в потолок.
– Почему ты не разбудил меня? – она ласково дотронулась до его руки. – Ты почти не спала последние дни, – он натянуто улыбнулся. – Тебе нужен отдых, – он сморщился от боли. – Я сейчас позову лекаря, – она встала с табуретки, но Леголас остановил ее. – Не нужно.
Эленриэль посмотрела на него с осуждением.
– Но тебе же больно, я вижу это... – она наклонилась и легонько коснулась губами его губ. – Совсем немного, -сдавленно ответил Леголас. – Вполне терпимо. – Перестань геройствовать, – Эленриэль против воли сказала это с некоторым раздражением. – Подожди немного, я найду кого-нибудь из целителей. – Эленриэль... – Что? – Присядь на минуту.
Она опустилась на табурет.
Леголас внимательно посмотрел ей в глаза.
– Мы ведь оба знаем, что это безнадежно, – он сказал это таким будничным тоном, будто бы речь шла о том, который сейчас час. – Не говори так! Я не позволю тебе умереть! – голос ее задрожал.
Леголас с нежностью посмотрел на нее.
– Эленриэль... Моя милая Эленриэль,
